Книга Перепрошит тобой, страница 48 – Жаклин Хайд

— Я не веду переговоры с террористами.

— Это вряд ли терроризм, учитывая, что именно ты взломала меня, мисс Креншоу. Не я начал эту игру, а ты, если вдруг забыла.

Она поднимает бровь с лицом все таким же спокойным, будто слова ее не задели, но я замечаю, как крепче сжимаются ее пальцы на салфетке, пока она почти не валится вперед, локтями на стол.

— Ну, как говорится, хрен редьки не слаще. Так когда я получу свои вещи? — спрашивает она, и я невольно задумываюсь, что у нее на уме.

Любой другой, получив доступ к Talbot и миллиардам долларов, давно бы попытался перевести средства, урвать кусок. А она… жертвует деньги в фонд помощи животным. Нелепо. Люди — существа алчные до единого, ведомые жадностью, пока сильные пожирают слабых. Но сверхъестественные так не поступают. Поэтому она — редкий человеческий парадокс, странность, которую мне отчаянно хочется изучить.

— Твоя одежда и прочие вещи прибудут завтра, — бормочу я, глядя на нее уже под другим углом.

Ее поведение, конечно, раздражает до невозможности, но как ни крути, она мне должна. А я всегда получаю то, что мне причитается.

— И ты получишь все обратно, как только покажешь результат.

Щеки ее вспыхивают красным, глаза сверкают яростью, и я внутренне поздравляю себя с победой. «Лунный цветок» все еще у некомпетентных идиотов, скользких, как угри, и я не побрезгую ничем, чтобы вернуть его. Просто не ожидал, что весь процесс окажется столь… занимательным. Хочет она того или нет, но она станет моим инструментом, стоит лишь обуздать ее как дикого жеребца, которого учат носить седло.

Это займет меня на время, пока команда Микаэля ищет остальные партии груза. А может, и отвлечет от мысли, во что выльется эта катастрофа, если хоть слово просочится в мир сверхъестественных.

— Так, значит, тебя интересует только результат? — выплевывает она. Голос ее разноситсяпо залу, отскакивает от стен, и, раздраженно фыркнув, она откидывается на спинку.

— В данном случае, да. Можешь кидаться едой, устраивать маленькие вспышки хаоса, как капризный ребенок, — уверяю тебя, это не сработает. А можешь сотрудничать. Дай мне то, что я хочу, и вернешься к своей жалкой, никчемной жизни, — произношу я, прекрасно зная, что лгу. Она не проживет долго. Ни один человек не может узнать о нашем существовании и остаться в живых. Она уже знает слишком многое о Владе, но, к счастью, пока не проявляет желания сообщить властям.

Я жду. Жду привычной вспышки — крика, злости, гнева, чего угодно, но ничего этого не происходит.

Она вдруг издает странный звук — короткий смешок, потом запрокидывает голову и начинает смеяться, прижимая руки к животу.

— Прости… просто представила, какой бы медийный фурор начался, если бы общественность вдруг узнала, что некий Фрэнк Штейн — это вовсе не корпоративный гений, а буквально Франкенштейн. Что-то прямо из кошмара Мэри Шелли, «живое, дышащее существо среди нас».

Я замираю, будто окаменев. В ее словах чувствуется угроза.

— Забавно. Но если бы ты действительно хотела это сделать, то сделала бы еще днем, в моем офисе, — отвечаю я холодно.

Она снова доказывает, что невозможно предсказать ни один ее шаг. Вместо того чтобы использовать возможность и сбежать, она поступила совершенно иначе. Любая другая на ее месте уже звонила бы в полицию, крича о похищении, а она… позвонила подруге — паре Влада Дракулы.