Книга Все проклятые королевы, страница 163 – Паула Гальего

Кайя объяснила нам это в первый же день, когда мы тренировались здесь с ней, под любопытными взглядами других соргинак, собравшихся наблюдать за нами: ведьмы черпают силу из природы, а её подпитка укрепляет их магию. Вода, земля, ветер — всё это необходимые компоненты, которые усиливают заклинания и снижают их стоимость.

Кроме того, это позволяет поддерживать защитные барьеры, ограждающие нас от внешнего мира: слишком большая концентрация магии в одном месте, слишком много чар и энергии — и хиру сразу бы это почувствовали. Поэтому магия не должна выходить за границы леса, окружающего город. Это, конечно, не мешает хиру проникать внутрь, ведь сами защитные чары тоже состоят из магии, и они способны её улавливать. Они чувствуют её так же, как чувствовали бы любую ведьму, но это всё же лучше, чем дать им уловить ту чистую магическую бурю, что бушует внутри: постоянные заклинания, потоки энергии, которые невозможно сдержать… В противном случае хиру никогда бы отсюда не ушли.

Сегодня нас тренирует не Кайя, а одна из самых могущественных соргинак Сулеги, та, что научилась сводить к минимуму последствия закона тройного возврата.

— Физическая и ментальная тренировка, — объяснила она, когда мы спросили. — Овладение тонкостями магии — это искусство, которому не каждая ведьма способна научиться. Возможно, ведьмы, которые пытались убить меня в Лиобе, могли бы избежать двух смертей, если бы лучше владели этим искусством.

— Ваша сила — это энергия, — напоминает она нам. — То, как вы её используете, зависит от вашего воображения и выносливости. Одетт, разверзи землю у нас под ногами.

Я поднимаю руки, как меня учили,чтобы направить силу, сосредоточиться на том, чего хочу, и просто визуализирую это: земля, раскалывающаяся пополам, гравий, осыпающийся в образовавшуюся трещину. Достаточно большую, чтобы соргина сочла упражнение выполненным, но не настолько, чтобы это стало опасным.

Мы находимся в центре двора с земляным покрытием, окруженного садами. Его сухость резко контрастирует с зеленью газонов и светло-серым цветом ручьёв и прудов.

Я позволяю силе вырваться изнутри, как меня учили: энергия, которая не имеет конца, но при этом кажется обманчиво эластичной. Земля содрогается, глухой каменный гул заглушает пение птиц, раздаётся низкое рычание — и почва раздвигается.

— Сделай глубже, — приказывает она.

Я подчиняюсь. Вижу это в мыслях — и это становится реальностью.

Камни падают в продолговатую яму, соскальзывают вниз и обрушиваются.

— Ты слишком растянула края. Держи их в узде. Сделай меньше.

Это даётся мне сложнее. Разрушать всегда проще, чем чинить, но я вкладываю в это всю свою силу и вижу, как разлом становится уже и уже.

— Ты также уменьшила глубину, — отмечает соргина. — Сделай глубже.

Я цокаю языком и, всё так же держа руки поднятыми, визуализирую яму глубже и глубже. Однако мне не удаётся это без расширения трещины.

Чёрт. Даже без её подсказки я пытаюсь вернуть её в прежний размер.

— Любая из вас способна уничтожить дворец за нашими спинами, — замечает соргина, вырывая меня из сосредоточенности, — но ни одна не смогла бы вырвать лепестки ромашки по одному, не разрушив при этом весь цветок. Вас не обучали. Вы неуклюжие, сырые, и это бесполезно.

Я шиплю сквозь зубы и выпускаю всю свою силу, оставляя после себя огромную воронку в центре двора.