Книга Все проклятые королевы, страница 161 – Паула Гальего

— Да. — Она проводит пальцами по волосам. — Было неприятно.

— Немного.

Я тоже провожу руками по спутанным волосам, и, наверное, с тем же результатом, что и у неё: нулевым.

— Я просто… — начинает она, и закрывает глаза. — Я злюсь, я устала, и не знаю, что от меня хотят.

Она идет к краю, чтобы сесть, теперь это стало еще более опасно из-за земли, которую мы сбросили, и прижала колени к груди.

Я потираю подбородок, там, где мне достался один из её последних ударов, и опускаюсь рядом с ней.

Ева смотрит на меня, и по тому, как её умоляющий взгляд встречает мой, я понимаю, что должна попытаться по-настоящему понять её, ради неё.

— Почему ты злишься? — спрашиваю.

— Потому что меня оставили гнить в этом ужасном месте почти два десятилетия. Каспар — сын Мари. Один из них был бы способен превратить Орден, цитадель и даже Остров Ворон в прах.

Я вижу её ярость. Она проявляется в её выражении, среди глубокой грусти, что таится в её серых глазах.

— Наверное, даже они не были достаточно сильны, чтобы найти нас, а ты же знаешь, что Орден хорошо следил за тем, чтобы нас держать в тайне.

Ева отворачивает взгляд.

— Разве они нас искали? Когда они устали?

Я вижу, как блеск появляется в её глазах, и тогда делаю нечто странное для себя — более странное, чем бороться с ней: беру её за руку.

— Спроси их, — советую я. — Если бы я была на твоем месте, я бы хотела знать, и единственный способ — поговорить с ними.

Ева смотрит на переплетённые пальцы, а потом на меня.

— После столь долгой разлуки…они подумают, что я чудовище, если буду держать на них обиду.

Я пожимаю плечами, пытаясь уменьшить важность ситуации.

— Они должны тебя узнать. Лучше пусть узнают как можно раньше.

Ева слегка улыбается и даёт мне лёгкий пинок локтем в рёбра, что, тем не менее, больно. Плохой знак.

— Я говорю серьёзно, — тихо добавляю я. — Поговори с ними, пусть это будет неудобно. Лучше задать вопрос, чем затаить обиду.

Ева прикусывает нижнюю губу. Потом поворачивается ко мне.

— А как ты справляешься с бабушкой по отцовской линии?

Глубоко вздыхаю.

— Она не отвечает на письма Амарис, — говорю я, снова пожимая плечами, хотя на этот раз без прежней уверенности. — Может, она даже их не получает. Или, может, она мертва.

— Ну и дела.

— Да…

Вздыхаю и встаю, безуспешно стряхивая пыль с брюк. Протягиваю ей руку.

— Нам стоит спуститься, продолжить тренироваться.

Ева стонет, но кивает. Однако, когда я начинаю двигаться, она хватает меня за запястье.

— Подожди. — Она делает два шага ко мне, берёт моё лицо в руки и медленно гладит мою щеку. Я чувствую покалывание, когда понимаю, что она лечит мне порез. — Если они поймут, что мы снова поссорились, они снова заставят нас подниматься на эту гору как наказание.

— Или заставят сидеть в реке, пока у нас не замёрзнут все мысли, — признаю я, и тоже беру её лицо в свои руки, чтобы вылечить раны на нём. — В любом случае, они могут сделать это, когда поймут, что мы измотаны в драке.

Мы можем лечить друг друга, но не свои собственные тела. Нам это сразу показали, когда мы начали тренировки: магия исходит от нас, и её трудно использовать, чтобы вылечить себя, хотя самые сильные дочери Мари способны это сделать.

— Ты точно устала, — отвечает она решительно, с ухмылкой, прежде чем развернуться и пойти по пути вниз. — Я бы могла продолжить ещё долго.