Книга Все проклятые королевы, страница 151 – Паула Гальего

— Я знаю.

Её пальцы скользят по его щеке, зарываются в волосы, сжимают его затылок, словно хватка способна удержать её от ухода.

Но Волк знает, что проиграл.

И Ворон это тоже знает.

Она не смотрит на него, когда отступает и поворачивается.

А он смотрит ей вслед.

Но Ворон не боится.

Не боится, что Кириан поднимет лук, натянет тетиву, выстрелит.

Не боится, что он заставит её остаться.

Потому что война — важна.

Но Одетт важнее.

И этой ночью Кириан наконец понял: ради Волков он готов отдать жизнь.

Но ради неё… он готов её прожить.

Глава 26

Одетт

Первая проходит Ева. Кайя отходит в сторону, приглашая нас войти.

Несмотря на поздний час, во многих домах всё ещё горит свет, а дорогу из булыжника освещают факелы. Деревянные домики невысокие, всего в один-два этажа, и почти у каждого есть сад.

Звук наших шагов по гравию заглушает громкое стрекотание цикад. Горы, которые с каждым нашим шагом становятся ближе, вздымаются к небу крутым, почти отвесным подъёмом. Именно у их подножия раскинулся Город Ведьм.

Теперь Кайя идёт впереди, изредка оглядываясь, чтобы убедиться, что мы не сбились с пути, заворожённые ночной тишиной.

В самом центре города возвышается бамбуковый лес, и мы входим на извилистую тропу, по краям которой продолжают мерцать каменные фонари.

Никто не говорит ни слова. Кажется, даже Ева не решается нарушить этот покой.

Но когда мы достигаем конца пути, я всё же не сдерживаю удивлённого выдоха.

Краем глаза замечаю, что Ева тоже замерла.

Мы стоим, запрокинув головы, с раскрытыми от изумления ртами, глядя на самый впечатляющий дворец, который когда-либо видели.

В нём нет грубой каменной кладки, как в замках, к которым мы привыкли. Всё здание построено из дерева. Оно возведено прямо над рекой, что плавно несёт свои воды, словно источаемые самими горами, что охраняют её исток.

Как и на Вилле Трёх Песен, у этого места несколько уровней, балконы и окна которых светятся тёплым шафрановым светом.

Но архитектура здесь сложнее: десятки маленьких зданий соединены между собой мостами, лестницами, ведущими на разные уровни, и тропами, усыпанные огоньками.

На берегу пришвартованы лодки — большие, роскошные, покрытые соломенными и глиняными крышами, и маленькие, едва достаточные, чтобы разместиться гребцом.

Кайя подходит к одному из двух каменных фонарей, обозначающих конец пути. Она склоняется к его пламени, шепчет что-то мне неразборчивое и делает грациозный, почти танцующий жест рукой.

В следующий миг огонь в фонаре гаснет.

И вспыхивает вновь — теперь уже парящий рядом с Кайей.

Она ведёт его ладонью.

Свет поднимается в воздух, взмывает выше, до самой реки.

Когда он минует один из берегов, вспыхивают другие такие же огни.

Пересекая реку, он пробуждает десятки блуждающих огоньков, словно пробудившихся ото сна длиной в тысячу лет.

Они вспыхивают из ниоткуда, словно призванные первым, и начинают распространяться по городу, по домам, садам…

И только тогда я замечаю: даже в окнах начинают загораться новые огни.

— Идём? — нетерпеливо спрашивает Кайя, когда ни одна из нас не решается ступить вперёд.

— Что ты сделала? — спрашиваю я.

— Дала знать, что мы пришли.

— Они знали, что мы придём? — удивляется Ева.

— Я написала им, как только нашла вас, — отвечает Кайя.

— А какой будет плата за этот сигнал? — с любопытством уточняет она.