Книга Все потерянные дочери, страница 71 – Паула Гальего

Ева наблюдает за мной с плохо скрываемым интересом, пока я пережёвываю горький травяной состав из маленького мешочка. Горячая вода — роскошь, которую мы сегодня не можем позволить; но я не могу отказаться от пурпурной мухоморки, цветов белого курчавого чертополоха, масла из корня королевской травы и буревых семян.

— Думала, ты бросила это пить, — обрывает молчание Ева.

Я выплёвываю противозачаточную смесь, запиваю её водой из фляги и приподнимаю бровь.

— Я о твоём проклятии и вашей скорой смерти на двоих, — добавляет она.

Фыркаю.

— Нирида, да?

— Это был секрет? — Она пожимает плечами. — Честно говоря, если да — мне обидно, что ты не рассказала.

Она прижимает ладонь к груди, изображая обиду, и я смягчаюсь.

Нирида и Кириан идут впереди, достаточно далеко, чтобы не слышать нас.

— Я узнала в ночь перед падением стен Эреа, — признаюсь я. — Кириан заключил сделку с ведьмами Лиобе, чтобы спасти меня, когда они сами прокляли меня. А потом он ещё и усугубил условия, пытаясь выяснить, как разрушить договор с Тартало.

— И теперь у вас…?

— Примерно три года.

Три года — и Кириан обязан зачать ребёнка с ведьмой, иначе мы оба умрём. Безрассудный идиот.

— Три года вместе с беременностьюили…?

Я смотрю на неё в ужасе.

Ева поднимает руки, будто извиняясь.

— Ну просто если считать именно рождение, то у вас чуть больше двух лет… Это важный нюанс.

В горле встаёт комок; тошнотворный, чёрный, как пропасть.

— Я не хочу думать об этом. Сначала — война.

Ева кивает, и сочувствие в её глазах пугает меня сильнее всего.

— Ты пыталась снять проклятие?

Киваю.

— Как только узнала и смогла взять себя в руки. — Качаю головой. — Невозможно. Только та ведьма, что его наложила, может отменить. А она мертва.

Ева снова качает головой, задумчивая. Впереди Кириан и Нирида спорят о дороге. Горы с обеих сторон вздымаются высокими и грозными стенами, усиливая порывы ветра внизу.

— Мы что-нибудь придумаем. Точно.

— Спасибо, — шепчу я.

Ева отводит взгляд, смущённая моей улыбкой. Я благодарна ей до глубины души. Не думаю, что она понимает, насколько важным было это «мы» — но я не говорю. Она пока не готова это услышать.

Мы продолжаем подниматься всё выше по каменным ступеням. Временами путь выравнивается, и вместо лестницы перед нами открывается тропа, выложенная плитами.

Я останавливаюсь, когда впереди замечаю каменный мост; огромный, соединяющий две горные вершины. Под ним — пропасть, бездонная и головокружительная. Трудно представить себе руки, сумевшие возвести подобное, и голову, способную задумать такую архитектурную дерзость.

— Это мост Азелайн, — говорит Арлан, задержавшийся рядом со мной. Ветер развевает тёмные пряди, выбившиеся из-под ленты, которой он перехватывает волосы. — Мне рассказал о нём король Девин. Его ещё называют Мостом Ведьм.

— Почему? — спрашиваю я.

Мы идём медленно, любуясь грандиозной картиной.

— Легенда гласит, что один король Илун приказал построить невозможный мост. Архитектор из Нумы согласился взяться за работу за огромную сумму… но промотал её на азартные игры и выпивку, даже не закупив материалы и не наняв рабочих. В ночь перед открытием, в панике, ожидая казни за измену, к нему явилась ведьма — соргина из Илун. Она заключила с ним сделку, и ведьмы построили мост вместо него. Но архитектор, будучи по природе подлецом и обманщиком, испугался последствий договора. До рассвета он предал ведьму и обвинил её в преступлении, которого она не совершала. Ей пришлось бежать, хотя вины на ней небыло. Но мужчина всё равно заплатил по счетам: через год, когда срок истёк, его зарезал в таверне пьяный игрок из-за партии в карты.