Книга Все потерянные дочери, страница 74 – Паула Гальего

Башни тянутся к небу — выше, чем в Эрии. Некоторые настолько узкие и вытянутые, что трудно поверить, будто внутри есть место для зала. Десятки балконов, сотни окон переплетаются в замысловатой, нелепой и вместе с тем изысканной архитектуре, в чуде, которое трудно приписать человеческим рукам. Между башнями — мостики, лестницы, переходы, связывающие дворец с окружающими постройками.

Там есть магия. Или когда-то была.

Мы так долго любуемся этим зрелищем, что замечаем стражу лишь тогда, когда они требуют назвать себя.

Арлан показывает им письмо и печать короля Нумы, Девина, и те тут же соглашаются сопроводить нас с честью. Слуги бегут за лошадьми, чтобы восседать в седле рядом с нами, и обсуждают между собой, кто из них удостоится почтить наше прибытие к их госпоже.

Несмотря на поздний час, жизнь в городе кипит. Чем глубже мы продвигаемся, тем оживлённее вокруг: из таверн доносятся песни и пьяные голоса, из театров выходят нарядные зрители, по садам собираются шумные компании, влюблённые прогуливаются рука об руку.

Некоторые останавливаются, чтобы посмотреть на нас. В нашей грязной, уставшей процессии нет ничего царственного; ничто не выдаёт в Арлане принца Эрии, а в Нириде — командира всех Волков, кроме её грозного взгляда и боевой выправки.

И я невольно думаю, когда две смеющиеся девушки вываливаются из переполненной таверны, что это могла быть моя жизнь. Они останавливаются у обочины, крепко держась за руки, переглядываются и шикают друг на друга, заметив стражу, предчувствуя, что тут происходит что-то важное.

У обеих румяные щёки, блестящие глаза и взъерошенные волосы. На их губах играет счастливая улыбка. Они молоды и свободны, и ночь им обещает только хорошее.

В другой жизни я была бы на этих улицах. Может, выходила бы сейчас из таверны с подругой, может, ходила бы в театр с родителями. Или искала бы укромный угол с любовником.

Я бросаю на Кириана взгляд искоса.

Моя жизнь была бы совсем иной, если бы мои родители не погибли в резне Леса Гнева. Я выросла бы в Илуне, родители научили бы меня владеть и понимать мою магию, у меня были бы друзья и семья… но тогда у меня не было бы их.

Интересно, думает ли Ева о том же. Вспоминает ли она родителей, которые её потеряли, иту жизнь, что могла бы быть рядом с ними. Но её взгляд направлен на Нириду.

Дворец не отделяют стены от остального города, но его расположение само по себе — преграда. К главным вратам ведёт крутая лестница: сотни и сотни ступеней на слишком обрывистом склоне, чтобы подняться как-то иначе. По пути встречаются маленькие сады, площади со статуями, будто бросающими вызов самой гравитации, и даже пруды и замёрзшие озёра. Подъём так крут, что, глядя вниз на крепкие ноги наших обученных лошадей, меня пробирает настоящий страх высоты.

Наверху стража дворца пропускает нас, один из них бежит вперёд предупредить о нашем прибытии. Нашим солдатам не велят сдавать оружие, но и не позволяют идти дальше. Я замечаю, как меняется ритм шага: нас ведут окольными путями, по ненужным закоулкам.

Когда мы наконец подходим к главным дверям, нас уже ждёт рыцарь. Судя по одежде и утончённой отделке рукояти его оружия, это дворянин; один из немногих, кто ещё не спит.

Я не запоминаю ни его имени, ни титула, с которым он представился. Слишком поглощена внутренним убранством тёмного дворца: высокими стенами, закрученными лестницами и резными балюстрадами.