Книга Все потерянные дочери, страница 47 – Паула Гальего

Лечу я, чтобы сберечь силы Евы; никто не упоминает, что и она владеет магией.

Нас размещают в старом доме семьи бургомистра: просторная вилла в несколько этажей, красивая, на другом берегу реки. Но переправа опасна — буря вздула поток, и под мостом бурлящие воды грозят унести ноги. Лошадей приходится оставить в сельских конюшнях: заставить их перейти мост невозможно.

Как и в деревнях под Маледиктой, и в самой Ведьминой Столице,дома отличаются от тех, что в сердце Эреи. Крыша почти плоская, а четыре угла выгнуты вверх, венчая статуи драконов — Эренсуге.

Я невольно думаю, где он сейчас. Вернулся ли в сон после того, как мы потревожили его в Галерее Змеи и он едва не убил нас… кажется, случайно.

Окон нет. Всё состоит из раздвижных панелей, которые мы распахнули, едва устроившись внутри. Дом пустовал несколько месяцев; запах пыли и сырости заметен, хоть и видно, что за ним ухаживали.

Нам приносят одеяла, подушки, еду и сухую одежду. Отдают всё, что есть, лишь бы мы задержались подольше. Но Нирида предупреждает: мы вскоре продолжим путь в Илун.

Мы собираемся все вместе на первом этаже, в бывшей столовой. Выходим на веранду — деревянный настил вдоль дома, залитый дождём. Часть солдат дежурит, часть уже отдыхает. Верхние комнаты займут немногие, остальные разместятся в саду в палатках. Когда еда съедена и в палатках начинают гаснуть огни, на ногах остаёмся только мы: Кириан, Нирида, Ева, Арлан, Эмбер и я.

Сад, несмотря на запустение, ухожен: зелёная трава, кусты, маленькие деревца, цветы у пруда. Статуя с ладонями чашей хранит монеты, оставленные мёртвым.

Нирида поднимается первой, показывая пример. Мы все провожаем её ленивыми взглядами, когда она берёт в руки сапоги и кивает нам. — В доме почти не осталось кроватей, — объявляет она. — Кириан, ты со мной. Ева, ты с Одетт. А вы…

— Ну же, командир, — мурлычет Ева, закинув ногу и облокотившись на колено. — Пусть голубки спят вместе. А я буду с вами.

Смущение Нириды так стремительно сменяется неловкостью, что я едва успеваю заметить, как золотистый тон её щёк становится пунцовым. Она явно не ждала возражений. Смотрит на Кириана, не находя слов, и он лишь пожимает плечами, обнимая меня за талию. — Пусть голубки спят вместе, — повторяет он, забавляясь.

Она ничего не говорит. Думаю, просто не может. Разворачивается, всё ещё растерянная, и Кириан идёт за ней, чтобы сам поискать другую комнату. Ева встаёт с тяжёлым вздохом, собираясь последовать. Я перехватываю её за запястье.

— Ты уверена?

Ева отвечает приподнятой бровью — кошачьим взглядом, полным холодной стальной насмешки.

— В чём именно?

Мне не нужно уточнять.

— Я всего лишь позволяю тебе повеселиться, пташка, — мурлычет она с напускной нежностью. — Тысегодня хорошо потрудилась, заслужила.

Я бросаю взгляд на Эмбер и Арлана: они были свидетелями разговора, пока тот не ушёл в слишком личное русло. Теперь же Эмбер доверительно говорит что-то принцу Эреи, глядя в сторону сада, будто намеренно даря нам уединение.

— Ты тоже чувствуешь связь биотц, правда? Это притяжение, искру в конце заклинания, электричество…

Кошачий прищур исчезает.

— Были великие ведьмы, связанные этим узлом, и они оставались только подругами, — возражает она. — Камилла учила нас этому.

— О да. Вот только я сомневаюсь, что какая-нибудь из них мечтала переспать со своей «подругой» ещё до того, как связь закрепилась.