Книга Все потерянные дочери, страница 212 – Паула Гальего

Низкий и хриплый смех, похожий на скрежет гравия или перемалываемых костей, вырывается из глубины его глотки. Теперь, когда он передо мной, я гадаю, является ли Тартало тоже темной тварью, происходит ли он от магии Гауэко или независим от него, как Эренсуге или Мари. Дрожь пронзает меня — не только от этой мысли, но и от холода, сковавшего лес.

— Можешь одеться, Дочь Мари. Мне не нужно видеть твои метки, чтобы знать, кто тебя защищает.

Он морщит нос, и глубокие складки прорезают его переносицу. Ладно. Это меня успокаивает. Немного.

Я делаю шаг назад, но лишь для того, чтобы поднять с земли плащ и снова укутаться в него, пока существо не сводит с меня глаз. Если бы он захотел, мог бы поднять руку и поймать меня. Воспоминание о лошади Кириана, разорванной пополам, как веточка, пронзает меня.

— Если моя магия тебя не призвала, что привело тебя ко мне? — Ответы. — Ты собираешься дать их мне или попросить? — спрашивает он.

Я сглатываю. — У меня вопросы о сделке, и, думаю, ты хорошо умеешь их толковать.

Тартало склоняет голову набок в ожидании. — Кого ты хочешь оскорбить, Дочь Гауэко?

— Не эта сделка, — уверяю я его. — Пакт, который я хочу разорвать, не мой, но он касается меня. Смертный, которому ты сохранил жизнь, пообещал ведьмам Лиобе, что сделает всё возможное, чтобы зачать ребенка с ведьмой менее чем за три года, иначе мы оба умрем.

— Хочешь, чтобы я объяснил тебе, что нужно делать? — Он вскидывает брови. — Избежать последствий этого пакта должно быть для тебя легко.

— Я не хочу, чтобы меня заставляли решать судьбу моей жизни или жизни того, кто еще даже не родился, — отвечаю я. — Какое бы решение я ни приняла, я хочу сделать это потому, что пришло время, потому что мы оба этого хотим… а не потому, что от этого зависят наши жизни.

Тишина повисает между нами, и мне трудно отделить черты кошмара от этого лица и истолковать выражение на нем. Это удивление? Любопытство?

— Этот пакт нельзя разорвать; даже ты не можешь этого сделать, — отвечает он тогда серьезнее. — Но твой я разорвала.

Улыбка. — Потому что я так захотел.

С каждымсловом я чувствую словно легкий удар по плечу. Предупреждение.

— И это всё? Я ничего не могу сделать? — Помимо очевидного… ты можешь прочесть пробелы в договоре. Мне кажется, ты тоже в этом хороша, нет?

У меня пересыхает в горле.

— Я перебрала условия сделки, слова, которые они использовали… и ничего не нашла. По крайней мере, Кириан был ловок, убедившись, что мы не умрем, если он попытается, но у него не получится.

Тартало издает сдавленный смешок. — Что? — Ты не заметила? — Он наблюдает за мной.

Я хмурюсь. — Есть способ обойти это?

— Смертный должен сделать всё возможное, чтобы зачать ребенка с ведьмой. Только смертный.

Его слова танцуют между нами, извилистые, искривленные, и мне кажется, я понимаю. — Ты хочешь, чтобы я его обманула, — догадываюсь я.

— Если он сделает всё возможное, чтобы завести с тобой ребенка, даже не зная, что физически это уже невозможно, последствия нарушения сделки не падут на вас; но вы больше никогда не сможете стать родителями вместе.

Я делаю глубокий вдох, почти задыхаясь. Это будет не просто обман. — Есть и другие способы стать родителями, — замечаю я, но тяжесть его слов всё еще горьким грузом давит на плечи.

Тартало улыбается. — Тогда это должно быть легко, не так ли?