Книга Все потерянные дочери, страница 18 – Паула Гальего

Я сажусь рядом. С этой позиции видно всех — и пустой трон тоже.

Лира появляется одновременно с Одетт. Возможно, поэтому на последнюю никто не обращает особого внимания. Королева — теперь это Ева — идёт к трону уверенной походкой, опускается на него и, наклонившись вперёд, упирает руки в подлокотники, глядя на всех свысока, как ястреб.

Одетт проходит сквозь собравшихся почти незаметно… пока не подходит к ведьмам. Камиль, сидящая в конце ряда, замечает её и не сводит глаз, пока Одетт не усаживается рядом. Кайя, соргина, уже не столь сдержанна — едва Одетт оказывается рядом, склоняется к ней и что-то шепчет на ухо.

Даже с этого расстояния видно — она устала. Она переоделась: на ней простое платье без корсета, мягкая ткань облегает бёдра так плотно, что всего несколько часов назад такое наряд посчитали бы скандальным. Слишком много открытого тела. Слишком откровенные линии.

Без рукавов. Она даже не попыталась прикрыть руки. А на руках — линии, из-за которых ведьмы, должно быть, задают себе множество вопросов.

Волосы спадают волнами на чёрную ткань, обтягивающую грудь, — в этом контрасте живёт и огонь, и тьма.

Арлан стоит рядом с троном своей сестры — того, что по праву должен принадлежать ему, — но держится на почтительном расстоянии. Словно боится приблизиться.

Лиру это, похоже, не волнует.

— Капитаны, воины, эренитцы, — начинает Ева, с тем же тоном и ритмом, что использует Одетт, когда играет Королеву Королев. — Я велела созвать вас так скоро, потому что получила известие от нашего соседа из Илуна.

По залу пробегает приглушённый гул: все понимают, что это значит.

— Король Эгеон с севера Земли Волков хочет аудиенции. Он желает встретиться со мной, чтобы узнать, будет ли война.

— Конечно будет, — заявляет Нирида, неофициально, но уверенно. — И победа будет за Волками.

Раздаются выкрики, чей-то вой, топот по плитам.

— Я знаю, каково ваше мнение, командир. Оно совпадает с моим. Но я хочу услышать других. Мне нужны цифры, обещания, уверенность — чтобы предъявить их Эгеону, когда я попрошу его поставить свои тёмные армии на нашу сторону.

Она слегка оборачивается — едва заметный жест. Арлан выпрямляется.

— Насколько мне известно, хотя я не могу говорить от его имени, король Девин из Нумы поддержит войну, если в неё вступит Илун.

— У нас есть поддержка Эреи, Нумы, и, полагаю, также Сулеги, — добавляет она и бросает взгляд на Эльбу.

— Я тоже не могу говорить за королеву Друсилу, — говорит он, — но да. Вся эта кампания была ради последней войны, которая принесёт всем нам свободу. — Короткая пауза. — Сулеги поддержит её.

На самом деле он может говорить от её имени. Потому что настоящая королева мертва, и теперь должна править её внучка — маленькая Юма. Эльба скрывает это, чтобы защитить дочь своего возлюбленного — принца, влюблённого в генерала своей армии.

Если кто и знает это, так это мы с Ниридой — благодаря тому, как Ева и Одетт вывернули всё наизнанку на той самой аудиенции, когда просили королеву о помощи.

Юма согласилась сражаться за Эрею. За Одетт. А не за Лиру.

— Эрея, Нума, Сулеги. А шабаши?

Камиль поднимает подбородок.

— Шабаши Сулеги пойдут на войну. Но мы не поедем вИлун. Наш народ нуждается в нас дома. Мы будем ждать там, пока начнётся война.

— Солдаты Сулеги поступят так же, — подтверждает Эльба.