Книга Все потерянные дочери, страница 179 – Паула Гальего

Он кивает, потому что времени больше нет. Несмотря на подкрепление, враги продолжают прибывать, и мы должны защитить дворец.

Первые часы — это хаос. Четкой линии фронта нет, так как армия Сулеги расположилась как у себя дома и заняла самые выгодные позиции.

После зачистки окрестностей дворца Нирида приказывает Арлану остаться защищать их со своими людьми, а меня отправляет на восточный хребет над портом. Солдаты Эльбы забаррикадировались на маяке. Кроме этого строения, прятаться там особо негде, но скалистый рельеф и крутой склон дают им преимущество.

Единственное, что радует во всем этом, единственный слабый проблеск надежды — это то, что ведьмы Сулеги не явились на битву. Будь иначе, всё могло бы сложиться совсем по-другому.

Укрывшись за грядой скал, я время от времени вижу вспышки, озаряющие небо над Илуном, взрывы, костры, дым… Одна Ева уже способна на такое, и я невольно задаюсь вопросом: какой же, должно быть, была битва в Лесу Ярости, когда сражаться пришли столько ковенов. Меня не удивляет, что лес теперь населен мстительными тварями и едкими духами. Его тьма стала сопутствующим ущербом.

Стрела падает опасно близко от меня, пересекая поле и пробивая щиты. Те, кто их держит, с ужасом оборачиваются к нам, ожидающим позади, но у меня нет времени на страх.

Я определяюсь со стратегией, отдаю быстрые приказы, и небольшой отряд перестраивается, подняв щиты, пока наши лучники осыпают стрелами врага. Они продвигаются к маяку медленно, но неумолимо, и крики солдат Сулеги разносятся в ночи, пока они отступают.

Мои воины пробиваются через поле, на котором пали мои люди, и спасают двоих, в ком еще теплится жизнь. Затемих уносят в тыл.

— У них закончатся стрелы и бомбы, — говорит одна из моих лейтенантов.

А сколько людей мы потеряем до этого момента? Чтобы истощить их, мы должны атаковать первыми, а это требует новых жертв.

Однако вскоре окопавшиеся солдаты доказывают, что их цель — не просто оборона. Наша армия теряет позиции на восточной полосе у дворца, и мне приходится отправить несколько отрядов на подмогу.

Они, должно быть, знают это, потому что в тот момент, когда наши солдаты уходят, мощный взрыв, исходящий из самого маяка, прижимает нас всех к земле, заставляя укрываться от камней и обломков.

— Встать! Живо! — кричу я, как только понимаю, что происходит.

Тем не менее, эти секунды были для них очень ценны, и они окружают нас, беря в клещи, что вынуждает меня снова разделить роту.

Слишком много потерь. Слишком много мертвецов. И ради чего?

Мы победим. У них больше нет генерала, и им не удалось прервать линию наследования Эреи.

— Капитан!

Кто-то зовет меня, но я должен игнорировать это. Я только что выпустил стрелу и накладываю следующую, все мышцы напряжены, горло саднит от дыма и криков, а гнев поднимается внутри грудной клетки, когда я снова слышу тот же голос:

— Капитан.

На этот раз он даже не кричал, но что-то изменилось. Это словно заклинание, заглушающее всё вокруг; черта, разделяющая две границы; точка в конце романа.

Я поворачиваюсь к солдату, который меня зовет, и обнаруживаю мужчину верхом на коне, вне зоны досягаемости врага, но недостаточно далеко, чтобы быть там в полной безопасности.

Он сидит на коне, черном, как буря, с такой же темной гривой. На нем наши доспехи, а на нагруднике вышит знак волка. Шлема нет, и я могу разглядеть его черты: длинные, каштановые и вьющиеся волосы, глубоко посаженные глаза, волевой подбородок… Я его не знаю, и всё же этот голос кажется мне слишком знакомым.