Книга Все потерянные дочери, страница 112 – Паула Гальего

Арлан удивляется. Я кусаю губы. Мне не стоило этого спрашивать.

— Думаю, он не очень понимал, что со мной делать, — признается он. На этот раз в его улыбке сквозит горечь. — Я был принцем без власти, без короны, без территории и без семьи, которая любила бы меня… И несмотря на то, каким Девин выставляет себя, в нем гораздо больше, чем просто легкомыслие и распутство. Он только унаследовал трон, пытался узаконить свое положение, укрепить власть и сохранить мир… Ему было о чем думать, а я был нерешенным вопросом очень малой важности.

Я поджимаю губы. Я могу это представить. Он уехал один из двора Львов в Сирии, оставив позади сестру, которая от него отреклась. Он никого не знал в Нуме и зависел от доброты других, чтобы выжить. Теперь я вижу это, кажется, понимаю, откуда бралась та ярость, с которой он обращался к королю. Под искренней благодарностью скрывается обида, потому что, когда тот отослал его к родителям Эмбера, он снова почувствовал себя брошенным.

— Не думаю, что кто-то, кто знает тебя хорошо, хоть на секунду поверит, что ты — вопрос малой важности.

Арлан смотрит на меня так, будто не понял. Потом я понимаю, что он просто не знает, что сказать.

Мы выпиваем еще, пока снаружи снова идет снег, и не возвращаемся во дворец, пока метель не утихает. Я ищу Кириана, но один из наших людей говорит мне, что он тренируется с солдатами, а командор, судя по всему, на совещании по поводу атаки на Сулеги. Решив подождать её в её покоях, я обнаруживаю, что они не пусты.

Ева встает с кресла, в котором полулежала с книгой, как только видит, что я вошла.Она откладывает книгу на подлокотник и смотрит на меня так, как я не думала, что Ева когда-либо посмотрит: с раскаянием. Огонь потрескивает в очаге, наполняя комнату приятным теплом. Гнев за решение, которое она приняла в одиночку, овладевает мной на мгновение, и я уже готова развернуться и уйти, но тут вспоминаю слова Арлана, его тревоги, а теперь и свои собственные… и остаюсь.

— Я тебя искала, — говорит она вместо приветствия. Голос резкий, но мягче обычного.

— Знаю. Я не хотела, чтобы ты меня нашла. Я потираю руки, всё еще замерзшие после улицы.

— Что ж, спряталась ты хорошо. На ней длинное зеленое платье и накинутый на плечи плащ в тон, вышитый золотой нитью, и я сразу понимаю, что эту одежду выбирала не она. Её выбрала Лира.

— Прости, что не посоветовалась с тобой, — говорит она, не тушуясь. — Ты должна была. Должна была посоветоваться со всеми, — настаиваю я.

Ева складывает руки на коленях. — Ты бы не согласилась, а Нирида и Кириан не захотели бы, чтобы я принимала такое решение, не уладив все детали. — Не могу представить почему, — отвечаю я с горечью.

Ева встает. — Тебе больше никогда не придется быть ею. Это решение я приняла одна, и одна буду с ним разбираться.

Я фыркаю. — Ты же знаешь, я этого не допущу. — Я так же хороша в этой роли, как и ты. Может, даже лучше, пташка.

Улыбка, которая должна казаться злодейской. Я игнорирую её и яростно подхожу ближе.

— Всё будет не так, как сейчас, — говорю я ей. — Ты не сможешь разгуливать с этим лицом и становиться ею лишь время от времени. Твоей ролью как королевы будет обеспечение линии преемственности. Ты хотя бы подумала об этом?

Ева сглатывает. — Я знаю, что мне придется делать, и я готова.