Книга Все потерянные дочери, страница 111 – Паула Гальего

Что я могла бы ему сказать? Что он её не потеряет? Что сестра будет любить его, что бы ни случилось?

Потому что правда в том, что он так и не вернул её, и Лира, вероятно, никогда не любила его так, как он того заслуживал.

— Арлан… — бормочет Эмбер. — Ты не…

Прежде чем он солжет, сам того не зная, я делаю пару шагов вперед и, не давая ниодному из нас возможности выпустить из рук пакеты, обнимаю его так крепко, что от неожиданности он оступается.

Думаю, он ждет, что я что-то скажу, но поскольку я молчу, удивление сменяется чем-то иным, и мгновение спустя я чувствую его руку на своей талии, неловко обнимающую меня. Объятие крепкое, но короткое, и когда я отпускаю его и вижу, что глаза у него слегка расширены, он бормочет хриплым, неуверенным голосом: — Спасибо. — Не за что… — отвечаю я, чувствуя себя такой же неловкой.

По крайней мере, хмурое выражение исчезло, и грусть немного рассеялась, пусть лишь самую малость…

Мы не возвращаемся во дворец сразу. Заходим в таверну, где на нас пялятся, пока мы проходим, — возможно, из-за воинственного вида Арлана или из-за свертков, что мы несем. Однако никто не решается подойти. Мы садимся за дальний столик у окна, и я расспрашиваю Арлана о годах, проведенных вдали от дома. Он говорит, рассказывает о доме, который стал его очагом, о матери Эмбера, о его отце, о любви к своим названым братьям…

Глупое замечание, мысль вслух — вот что нарушает это приятное спокойствие, когда Арлан рассказывает историю, которая заставляет Эмбера смеяться, а я бормочу: — Ты всегда был безнадежен в стрельбе из лука.

Я делаю это нечаянно и осознаю сразу же. Арлан смеется, поэтому до него доходит чуть позже, чем до меня. Он смотрит на меня, кивает, а потом выдает: — Откуда ты знаешь?

В его словах нет подозрения или злого умысла. Он не чувствует недоверия, и развеять тень сомнения должно быть легко, но я нервничаю. Нелепая ошибка, ошибка новичка, какой я не совершила бы даже в первые годы обучения в Ордене. Я сглатываю, улыбаюсь и готовлюсь выдать ложь, которая слетит с губ легко, но тут вмешивается Эмбер: — Потому что ты так начал историю, балбес, — отвечает он с теплотой, и оба снова смеются.

Я тоже улыбаюсь, но не могу не посмотреть на Эмбера. Он правда это сказал? Он правда так начал свой рассказ? Я думала, что нет, но, видимо, вся эта ситуация с Лирой и Эгеоном влияет на меня сильнее, чем я полагала. Так что я вздыхаю и снова погружаюсь в их истории и спокойную атмосферу.

Когда Эмбер отходит к стойке за выпивкой, которая никому из нас троих не нужна, я пользуюсь моментом, чтобы вернуться к теме, которую мы затронули лишь вскользь. — Ты долго жил при дворекороля Девина, прежде чем родители Эмбера забрали тебя к себе?

Арлан потирает затылок. — Несколько месяцев, да. — Вы с королем кажетесь близкими, — прощупываю я почву.

Я всё еще помню тот разговор, который подслушала без спроса: удивительно торжественный тон Девина, плохо скрытую обиду в словах Арлана, даже если со мной он всегда говорил с благодарностью о том, что король для него сделал. — Он позаботился обо мне, когда я был совсем один, — признает он.

И снова эта благодарная улыбка. И тот же бегающий взгляд, когда он хватается за кружку и собирается сделать глоток, прежде чем осознать, что она пуста. — Тогда почему ты на самом деле уехал из его двора? Неужели действительно из-за атмосферы?