Книга Все потерянные дочери, страница 105 – Паула Гальего

— Что случилось?

Одетт удивляется моему вопросу. Она смотрит на меня так, словно не понимает, а спустя несколько мгновений качает головой.

— Орден, — отвечает она. — Мы не могли иметь личную жизнь; нам не позволяли. Мы знали, что в тот момент, когда наше обучение закончится, нам придется попрощаться, так и случилось.

Я задерживаю дыхание, осознавая кое-что. — Значит, до того как ты прибыла ко двору Эреи, ты была с..?

Мы медленно пробираемся через снег. — Нет. — Она закрывает глаза. — Он уехал задолго до этого.

Я обдумываю это несколько секунд, потому что у меня много вопросов, но я не знаю, как их задать, чтобы не перейти черту. — Он или она?

— Он, — отвечает она. — Алекс, — добавляет она к моему удивлению. Я не ожидал услышать имя.

— И вы просто… попрощались?

Одетт останавливается посреди снега. Птица заводит веселую трель, которой отвечает другая каждый раз, когда первая замолкает. Одетт встает передо мной. — О чем ты меня спрашиваешь? — уточняет она с вызовом. — Люблю ли я его до сих пор?

У меня в горле встает ком; не только от её слов, но и от того, что они подразумевают, ведь я был достаточно глуп, чтобы не спросить об этом раньше, чтобы не спросить об этом самого себя. Я так мало о ней знаю… Она не хотела мне много рассказывать. Возможно, не могла.

— Нет, — отвечает она, прежде чем я успеваю выдавить неуверенный ответ. — Я больше не влюблена в него, Кириан. Однажды я верила, что буду способна на всё ради него, даже предать Орден, но он был с этим не согласен. Он обещал, что сбежит со мной, но уехал выполнять свою миссию, а потом и я покинула Орден, чтобы стать Лирой.

Она поднимает пальцы свободной руки и внимательно их разглядывает. Кончики покраснели от холода.

— Я рад, что ты была не одна, — осмеливаюсь сказать я.

Одетт удивленно смотрит на меня. Я вижу, как она сглатывает. — Я тоже. — Она моргает, когда снежинка повисает на её длинных ресницах. — У меня былидрузья.

— Элиан, — вспоминаю я.

Я сжимаю её пальцы крепче, когда она улыбается. — Элиан, Алекс и Леон. Мы четверо готовились к разным подменам, но все под началом одного мастера, Бреннана.

— Вы с Евой не ладили, верно? — Она была сущей мегерой, — бросает она, и напряжение немного спадает. Я смеюсь. — Но они… они и правда были для меня семьей. Мне повезло, — добавляет она. — Не все могли бы сказать то же самое.

— Ты думаешь о них?

Она придвигается ко мне чуть ближе, почти незаметно, едва уловимо. — Не часто. — На губах появляется грустная улыбка. — Может, это делает меня ужасным человеком, но… я стараюсь этого не делать. Когда всё это закончится, я помогу Еве уничтожить Орден. Мы сорвем с них маски и расскажем всем этим украденным детям, кто они на самом деле. Я знаю, многие предпочтут смерть, чем поверят нам. И знаю, что некоторым придется умереть. — Она замолкает на несколько мгновений, словно потрясенная собственными словами. — Не знаю, что будет с теми Воронами, что уже внедрены, как Алекс или Леон. Я никогда не видела их истинных лиц, как и они моего. Не знаю, смогу ли я как-то донести до них правду и захотят ли они её слушать… Надеюсь, что да.

— Я буду рядом, когда это случится.

Одетт поднимает наши сцепленные руки к лицу и дышит на них, согревая своим теплом. Она могла бы сделать это магией, но так лучше; интимнее.