Книга Второй Обряд, страница 51 – Женева Ли

– Джулиан! – закричала Тея, схватившись за грудь. Адреналин подскочил в ее крови, наполняя воздух вокруг сладостью искушения.

– Успокойся, – приказал я.

– И не подумаю.

Она провела рукой по отметине в области сердца и наблюдала, как автомобиль впереди нас удаляется, превращаясь в маленькую точку.

– Один из нас все еще смертен. Что за…

Черт. Это то слово, которое ты ищешь.

– Я способна самостоятельно завершить свои чертовы фразы, – произнесла она с досадой.

Тея?

– Что? – спросила она.

Я не говорю этого вслух.

– Что? – переспросила она, на этот раз в замешательстве. – Я слышала тебя.

Взгляни на мои губы, дорогая.

Она задержала взгляд на моих губах.

Что ж, это в значительной степени доказывает обратное.

– Черт побери, – прошептала она. – Что происходит?

На этот раз я открыл рот, чтобы ответить:

– Без понятия.

Но что бы то ни было, ничего хорошего.

Тея кивнула, как будто услышала меня и согласилась.

Я играла на виолончели днем и ночью. Не только потому, что Джулиан, возможно, убедит администрацию Ласситера разрешить мне закончить последний семестр, но и потому, что это был отличный способ остановить поток его мыслей. Вообще-то я не хотела греть уши, но ничего не могла с собой поделать. Новая способность возникала и исчезала, словно умела мыслить самостоятельно. Я не могла предугадать, когда это случится, и не знала, повлияет ли это на других людей. Я полностью отдалась во власть музыки.

Акустика в квартире Джулиана была на удивление хорошей. Возможно, из-за ее простора. Но я никак не могла хорошо сыграть, и причиной моих ошибок в сольной партии Кодали, скорее всего, был страх сцены. Мой смычок слегка соскользнул, оборвав ноту, и я, поморщившись, остановилась, сменила позу и начала заново. Мне нравилось это произведение. Оно звучало мягко, но настойчиво. Звуки постепенно нарастали, а затем превращались в настоящий ураган. Это было неожиданно и изменчиво, прекрасно и притягательно одновременно. Оно напоминало мне о Джулиане.

Я чувствовала каждую ноту, и это было сродни любви к нему, глубокой, прекрасной и всепоглощающей, но также приносящей и страдания.

Ее было очень, очень трудно переживать.

Я зажмурилась, не глядя на ноты, и начала играть по памяти. Пальцы прочувствовали игру, скользя и слегка касаясь струн. На лбу выступила испарина, когда я ускорила темп, стараясь подстроиться под необычную энергетику этого произведения. А когда я достигла кульминации, то позволила себе расслабиться и сделать глубокий вдох.

– Прекрасно, – едва слышно произнес Джулиан у меня за спиной.

Меня охватила дрожь, словно от прикосновения ледяного холода, и она слилась с мелодичным звучанием сложной сонаты. Это притупило боль, которая нарастала во мне, когда он обошел вокруг и прислонился к стене.

– Ты уже несколько часов музицируешь, – произнес он.

Невозможно было определить, что он думает по этому поводу. За последние два дня он стал спокойнее, и я не могла понять, связано ли это с тем, что он хотел узнать мои мысли, или же он пытался контролировать свои эмоции. Мы решили, что моя способность слышать его у себя в голове проявляется в моменты, когда он или я испытываем негативные эмоции. Но мы не могли определить причину, откуда вообще взялась эта способность, и я осознала,что не хочу выяснять подробности. Что, если мне не понравится то, что я узнаю? Должна была существовать причина, почему Джулиан так осторожничал со мной…