Книга Второй Обряд, страница 138 – Женева Ли

Он сказал что-то на греческом, если я правильно поняла. Мой мужчина ответил на том же языке и при этом положил руку мне на спину, направляя в сторону открытой дверцы. Меня не должно было удивлять, что он говорит по-гречески, учитывая, сколько жизней он прожил до нашей встречи. Но иногда я задумывалась о том, сколько еще слоев в нем скрывалось.

– Моя семья ждет нас, – осторожно пояснил он, усаживая меня на заднее сиденье.

Я выдохнула, почувствовав облегчение от того, что мы встретились с ними, а не с Советом. Однако облегчение почти сразу же сменилось страхом, и сердце забилось быстрее, когда я осознала, что скоро мы столкнемся с ними лицом к лицу. Джулиан, похоже, думал о том же.

– Еще не поздно, – пробормотал он, когда лимузин покинул частный аэродром. – Мы можем поселиться в отеле, и я поговорю с семьей один.

Я крепко сжала его ладонь и покачала головой.

– Единое целое, помнишь?

– Как скажешь.

Однако его лицо стало еще более угрюмым, а вокруг рта залегли неодобрительные складки.

– Что? – спросила я.

– Просто подумал, что в присутствии Сабины смерть более вероятна. – Он поднял наши сцепленные ладони и поцеловал тыльную сторону моей. – Только пообещай мне одну вещь, любовь моя.

– Какую?

Джулиан повернулся ко мне и посмотрел в глаза.

– Если дело дойдет до насилия, ты спрячешься и будешь стоять за моей спиной.

Я ждала, что он рассмеется, но он оставался серьезным.

– Ты же не серьезно, – сказала я, вымученно рассмеявшись.

Он даже не улыбнулся.

– Я смертельно серьезен. Вампирские семьи устраивают кровавые бойни и из-за меньшего.

– Но почему? – вырвалось у меня.

Возможно, сейчас я была даже рада, что Джулиан не захотел обратить меня. Очевидно, стать вампиром означало всегда иметь на руках кровь – даже своей собственной семьи.

– Долгая жизнь и долгая память, – произнес он с легкой грустью.

Он глубоко вздохнул и улыбнулся, но его глаза оставались серьезными, как будто онвсе еще был погружен в мысли о прошлом.

– Однако наша семья уже давно не ведет войн друг с другом.

– Я надеялась, что твой ответ меня приободрит, – призналась я. – Неужели до этого дойдет?

Его молчание было мне ответом.

– Кажется, меня сейчас вырвет.

Я потерла живот.

– Свежий воздух поможет, – мягко сказал он, и я поняла, что все будет именно так плохо, как я боялась, раз он даже не пытается приободрить меня.

Джулиан опустил стекло, и на нас хлынул солнечный свет, теплый и ласковый, как обещание. Прохладный воздух устремился ко мне, и я вдохнула его полной грудью, пытаясь взять под контроль свой взбунтовавшийся желудок. Меньше всего мне хотелось встречаться с Сабиной, источая неприятный запах, как будто меня только что вырвало.

С чем бы нам ни предстояло столкнуться, Джулиан не пытался это приукрасить. Может, потому что он не мог лгать своей паре. А может, он просто готовил меня к тому, что произойдет. Так или иначе, мой страх нарастал по мере того, как мы проезжали по улочкам живописной греческой деревушки.

– Все не так, как я ожидала, – сказала я, желая обсудить что-то более приятное, чем наша неминуемая гибель. Здания, мимо которых мы проезжали, не были белыми от солнца, как на фотографиях Греции, которые я видела всю свою жизнь. Напротив, они были яркими и величественными и больше напоминали дворцово-парковые ансамбли, чем приморскую деревушку.