Книга Дикарь и лебедь, страница 111 – Элла Филдс

У меня было чувство, что именно его дядя – и советник, лишившийся доверия короля, – был тем, кто правил в его отсутствие. Посему оставались лишь самые верные воины Дейда – те самые воины, что любили совокупляться с женщинами в бальном зале, покуда остальные пьянствовали и проигрывались в пух и прах.

Да, я их толком не знала, но понимала, что Тесак и Клык не способны неделями блюсти порядок в этом месте. Вряд ли им когда-либо доводилось заниматься чем-то подобным.

Дейди сам должен был понимать это, хорошо осознавать это – учитывая, как хорошо он сознавал в этом обличье все остальное, и все же…

– Дейд, – снова прошептала я, на этот раз чуть громче.

Он сел – его глаза блестели в темноте, по рогам стекал лунный свет.

Я определенно сошла с ума. Сдурела – судя по тому, как я переживала за него именно в тот миг, когда стоило бы воспользоваться слабостью короля-убийцы. Сделать рывок и вернуть себе то, что он отнял у меня и столь многих. Я могла бы предупредить наши оставшиеся войска, уведомить человечье королевство – если бы только нашла способ выбраться из этой комнаты или отправить весточку из Вордана.

Но все это было неосуществимо – даже если бы было мне по силам.

Он настигнет меня. Куда бы я ни отправилась, что бы я ни сделала, Дейд узнает об этом и последует за мной.

И все же я не откажусь от этой идиотской затеи. Но я себялюбива, и потому обведу этого короля вокруг пальца и в то же время напитаю свое изголодавшееся сердце – утолю ту невидимую жажду, которая неизбежно сведет меня в могилу.

Не сводя с него глаз, я поднялась и похлопала по изножью кровати. Дейд не сдвинулся с места, даже ухом не повел.

Упрямый засранец.

Проглотив раздраженный стон, я отвела глаза и стиснула уголок одеяла. Если ему так хочется киснуть в этой своей звериной форме на полу до конца своих жалких дней, то пускай…

Я перевела взгляд с кровати на него и чуть не рассмеялась.

Он же сломает ее. Даже если будет осторожен, деревянная рама прогнется, треснет и развалится под внушительным весом зверя.

Ладно. Я встала и прошагала к двери. Дейд подскочил к ней одним прыжком, от которого затряслась вся мебель в комнате. Преградив мне путь, он предостерегающе зарычал.

Я уперла руки в бока и вскинула брови.

Он уселся передо мной и задрал нос – самодовольный высокородный паршивец, коим оставался даже в волчьем обличье.

– Я подумала, что нам будет удобнее в твоих покоях, – вздохнув, сказала я.

Он уставился на меня, поморгал, затем развернулся и протопал к двери в противоположном конце комнаты – к той, которую я ни разу не решилась открыть, к которой до этой минуты не отваживалась даже подходить.

Я открыла дверь, хорошо представляя, что за ней, и сомневаясь, что делаю это в последний раз. Я оказалась в его гардеробной.

В гардеробной, сопоставимой по площади с комнатой,из которой мы только что вышли. В темноте мне удалось разглядеть лишь алые, серые, черные одежды и пару белых и сливочных вещей.

Дейд шумно выдохнул и прошагал мимо, задев меня своим мягким шерстяным боком, а затем сел, дожидаясь, пока я запру за собой дверь.

Когда замок щелкнул, он, довольный, гордо прошел в спальню, остановился, преградив мне путь, и принюхался. Я стояла в дверях, любуясь бликами лунного света на темном покрывале гигантской кровати, а Дейд тем временем обнюхал каждый угол, каждый предмет мебели – а затем заскочил на постель.