Книга Дикарь и лебедь, страница 110 – Элла Филдс

Вечером после ужина король задремал у камина, а я набрала себе ванну, радуясь возможности побыть в одиночестве, но в то же время опасаясь, что он уйдет, пока меня не будет в комнате.

Стоило бы догадаться, что деревянная преграда ему не понравится и он распахнет ее при первом же стоне боли, что вырвется у меня из груди. Но я, стиснув зубы, все равно опустилась в теплую воду – пена с ванильным ароматом поднялась до самого подбородка.

Я почти не чувствовала раны на спине, пока те заживали – бесчисленные и крошечные, но глубокие язвы, которые уже почти затянулись. Но соприкосновение с водой напомнило мне о том, скольких перьев я не досчитаюсь, когда перекинусь снова. Даже думать об этом было страшно – я лишь молилась, чтобы к тому моменту большинство из них успело отрасти заново.

– Все хорошо, – проворчала я. А затем сняла бинты, которыми были замотаны руки, повесила их на край ванны и, взяв с подоконника мочалку, принялась осторожно омывать ею заживающие раны. – Можешь уйти.

Мы оба знали, что ничего подобного он не сделает. Дейд плюхнулся на пол у входа в ванную комнату, голова его заняла всю ширину дверного проема.

Я утомленно вздохнула, но домылась и решила еще немного полежать в теплой, сладко пахнущей воде. Разбудил меня влажный нос, ткнувшийся в руку, и я чуть не подскочила при виде прищуренных глаз Дейда в какой-то паре дюймов от моих.

– Ладно, – сказала я, села в ванне и вдруг вспомнила, что обнажена. Пусть он и был в обличье огромного рогатого волка, пустьи видел уже меня без одежды, я все равно заявила ему: – Я вылезу, если ты дашь мне возможность проделать это без надзора.

Дейд посмотрел на меня взглядом, который можно было описать лишь словом «насмешливый», а затем неторопливо развернулся в тесном пространстве ванной и ушел обратно в спальню.

Он не закрыл дверь, но, вытянув шею, прежде чем выбраться из ванны, я его не увидела. Завернувшись в полотенце, я прошлепала в гардеробную и выбрала атласную ночную сорочку персикового цвета, ниспадавшую до колен.

Король дремал на полу и приоткрыл один глаз, когда я прошагала к кровати, на ходу расчесывая гребнем влажные волосы. Гребень я положила на столик и робко спрятала ноги под одеяло. Я лежала, вслушиваясь в завывания ветра за окном – сон не шел.

Ветви лозы скрежетали по стеклу, в очаге слабо мерцало пламя.

– Дейд, – наконец прошептала я, сомневаясь, что он спит – что он вообще хоть раз крепко спал в моих покоях. – Полагаю, твой дядя где-то в заключении. Ты можешь вернуться к себе.

Он промолчал, и до меня, наблюдавшей за схваткой теней на потолке, которые отбрасывали в лунном свете ветви, дошло, что для него не важно, миновала угроза или нет.

Тесак был прав. Король не вернется в прежний облик, пока не будет готов – пока не проведет достаточно времени наедине со своей злостью, стыдом и прочими муками, что терзали его темный, чуждый мне разум.

Я невольно задавалась вопросом: что, если он не перекинется в себя, пока я его не прощу? И я, возможно, простила бы короля за последние события – но не за все остальное.

В любом случае Тесак зашел сюда вовсе не для того, чтобы сообщить новость о дяде – это мог бы сделать кто угодно. Это была своего рода проверка. Дейд – король, тиран – но все-таки король, и до тех пор, пока он не вернется в привычное обличье, в этом королевстве нет ни правителя, ни его советника.