Книга Волк и дикий цветок, страница 74 – Элла Филдс

Я познал радость. Я купался в ее мимолетном волшебстве и верил, что сумею ее обуздать. Сохранить. Сделать своей. А когда эта радость так стремительно исчезла, я понял, что она такая же, как и все остальное в нашем мире – лишь очередной яд, что возьмет от тебя все, что ему нужно, а потом бросит гнить.

Я хотел продолжать жить. Держаться. Мне нужно было держаться.

Месть Дейда тем, кто лишилего отца и матери, а Вордан – горячо любимых правителей, для некоторых из нас была не просто расплатой.

Это была возможность спастись. Выплеснуть нечто большее, чем горе и ярость. Даже не знаю, что бы я иначе, мать его, делал. Командовал легионом, который бы обходил дозором наши земли и улаживал мелкие дрязги? Швырял камешки через Ночное море в надежде, что они попадут в окна определенной женщины и она почует, кто их запустил?

Безумие.

Я утратил больше, чем просто сон, из-за лучшей женщины, которая у меня когда-либо была, единственного существа, с которым я желал бы делить кров в этой вечной жизни. Я, звезды меня раздери, чуть не потерял гребаный рассудок.

И с тех пор его искал.

Мы вернулись в Цитадель два дня спустя, уставшие, злые до усрачки, а король, мать его, Дейд как сквозь землю провалился.

– Он повел принцессу на прогулку в город, – сообщил Клык, когда вошел в зал военного совета и выругался при виде заваленного бардаком стола.

– Надеюсь, они там славно проведут сраное время, – процедил я с изрядной долей сарказма, а потом шлепнулся на стул и принялся строчить отчет на помятом листе пергамента.

– Обиженка, – хмыкнул Клык, проводя кончиком клинка по списку имен тех, кому предстояло на следующей неделе нести дозор на северном краю ущелья. – Эта принцесса Опал, кажется…

– Наивной и ненадежной, – с готовностью припечатал я.

– Да ладно тебе, – Клык откинулся на спинку стула и склонил голову набок, изучая меня взглядом. – При мне можешь не стесняться.

Я посмотрел на пергамент.

– Сотри с рожи эту сраную ухмылку.

– А ты заставь, лицо со шрамом, – поддразнил Клык, и я зарычал. Он усмехнулся. – Ты прав, но эта птичка – его половинка. Так что, какой бы вред она ни причинила, серьезных последствий не будет.

Я фыркнул – чересчур громко.

– Ты звездами проклятый идиот.

– Может и так, но я все равно прав.

Потянулись долгие минуты в тишине, пока я молча писал. Разобрать мой почерк будет непросто, но я встал и прикрепил отчет к пробковой доске позади себя.

– Ты когда-нибудь находил настоящую пару?

Мы оба знали, что нет, поэтому Клык промолчал.

Я уже был у двери, когда он тоже спросил:

– А ты?

Вопрос прозвучал слишком запоздало, слишком осторожно для шутки.

С тех пор как Астер ушла, Клык много месяцев пытался заставить меня излить душу, но безуспешно. Он давным-давно сдался:в конце концов, он привык к моим мрачным настроениям, ведь худшие из них он пережил, когда мы взрослели под одной крышей.

– Нет, но лебедь все равно может отвергнуть связь.

И я вышел, прежде чем Клык успел спросить что-нибудь еще, а потом переместился обратно в город.

Ветер принес предвестие.

Яростную ласку, на которую многие мои собратья предпочли не обратить внимания. В нынешних обстоятельствах я их не винил.

Но некоторые все же вняли, и у нас не было времени гадать, насколько все могло оказаться хуже, если бы мы ничего не предприняли.