Книга Волк и дикий цветок, страница 63 – Элла Филдс

– Ваше величество, – произнес он, окинув меня оценивающим взглядом.

Я снова отвернулась к окну, к пейзажу за ним.

Может, где-то там я могла бы стать полезной. Теперь я как никогда ясно понимала, что титул королевы здесь, в башнях, мало что значит. Может, стоит обрезать волосы и сменить одежды. Побыть какое-то время кем-то другим.

С жаром вспомнив, что произошло в прошлую попытку сбежать от своей жизни, я подавила эту мысль. Очередное бесполезное «ах если бы», которыми моя одинокая и усталая душа полюбила меня искушать.

– Рада тебя видеть, – произнесла я, понимая, насколько тускло звучит мой голос.

– Хотел бы сказать то же самое и о вас.

Я фыркнула – и сама удивилась своей реакции.

– Понимаю. Мне бы помыться.

Кажется, прошло уже несколько дней. Я не могла вспомнить. Когда я находила в себе силы умыться, то дожидалась, пока король уйдет подальше, и только потом прокрадывалась в наши покои.

– Нет, – ответил Тинон. – Вам бы выйти отсюда. Я приготовил для вас ванну в гостевых покоях внизу, чтобы вы могли уединиться и сменить обстановку.

– Тинон… – начала я.

– Все уже готово. Вы же не хотите потратить воду впустую?

– Отдай ее кому-нибудь другому.

Управляющий помолчал, потом вздохнул.

– Как пожелаете.

От чувства вины у меня защипало глаза. Я закрыла их и, прислонившись головой к прохладному стеклу, свернулась клубочком в оконной нише.

Через несколько часов я проснулась от желания попить и сходить в туалет. Воспользовавшись последним, я забрала поднос с ужином и решила, что уже можно отнести его на кухню.

С каждым шагом по винтовой лестнице тени сгущались все сильнее. Зеленый гобелен шелестел от воющего снаружи ветра, что просачивался сквозь щели в оконных рамах. В тяжелом летнем воздухе собирался дождь. Пламя плясало в светильниках на стенах коридоров.

Мое сердце трепетало, словно крылья пойманной птички.

Миновав большой бальный зал, который соединял все три башни, я поспешила в самую маленькую. Из комнат для слуг доносился тихий гул разговоров, и я задумалась, не подружились ли они все с беременной женщиной, которая теперь жила среди них.

Нас не представили. Я не знала ее имени.Не пыталась уловить его в разговорах. И не была уверена, что вообще хочу его знать.

Рорн бы не осмелился, но то, что ему даже не пришло в голову спросить моего мнения, тоже глубоко меня ранило. Словно двух его любовниц нужно было непременно содержать отдельно.

Как домашних зверей, каждую в своей клетке.

Безмерный стыд накатывал на меня при одной мысли о том, что наш народ – да и вообще кто угодно – узнает, что с нами стало, узнает, до чего меня довели…

Я крепче стиснула поднос. Гнев оказался желанным чувством, и я была за него благодарна. Я почти улыбнулась, когда вспыхнувшее во мне пламя согрело металл.

В конце коридора я свернула налево и спустилась по лестнице на кухни. Они находились наполовину под землей, а комнаты слуг – еще ниже, и, к счастью, пустовали.

Я соскребла остатки еды в компост и убрала тарелки в раковину, а потом быстро стащила графин воды и поспешила обратно к лестнице.

Стоило взять вино, однако в прошлый раз, когда я так поступила, кто-то проболтался, и тогда встревоженный Рорн решил подняться в мою мастерскую. Я не нуждалась в его беспокойстве. Было уже слишком поздно выказывать мне какое-либо внимание. Более того, я вообще не желала его видеть.