Книга Волк и дикий цветок, страница 65 – Элла Филдс

– Ты же знаешь, ее отец тоже был странным, – произнес Фрегсон, совершенно не заботясь о громкости своего голоса. – Вечно такой спокойный и несгибаемый.

Рина фыркнула.

– Да никакой он был не странный, но что-то необычное в нем и правда присутствовало. В любом случае, то, что он постоянно бросал нашу королеву на произвол судьбы в тех лесах, плохо на нее повлияло. – Рина недовольно цыкнула. – Она была совсем юной. А теперь посмотри, что с ней делается.

– Думаешь, она теряет рассудок?

Плеснула вода. Раздался звон.

Затем Рина тихо произнесла:

– Многие об этом и шепчутся, пусть по большей части в шутку. Но я все-таки боюсь, что они могут оказаться правы.

Голоса удалились, слуги перешли к уборке в другом месте.

Я осталась там же, где и была, на траве между прудом и клумбой роз, сразу за террасой. Луна светила ярко, но еще не стала полной, потому никто из проходивших мимо меня не замечал.

Лишь некоторые часовые останавливались, один даже спросил, не нужно ли мне чего-нибудь, но во всех остальных случаях они просто продолжали обходить земли вокруг башен и холмистые склоны.

А я-то думала, что посидеть снаружи при свете луны – более здоровое решение.

Я пробежала пальцами по стеблю ближайшей розы, и та дрогнула в ответ. Быть может, я и в самом деле сходила с ума, и это началось давным-давно. Какое облегчение, подумала я, наконец-то получить ответ – или даже противоядие – к тому, что происходит со мной.

Тишину прорезал вой.

Отзвуки переклички наших воинов, как правило, скребли меня изнутри, словно ножом. Напоминание об отце и о том мужчине, который никогда не был моим, но которого я все равно потеряла. Но теперь этот вой превратился в льющийся на ожог целебный бальзам, стоило мне позволить воспоминаниям о драгоценных днях в Вордане хлынуть на поверхность.

Я позволила им унести меня вдаль.

Это было опасно, ведь стоило мне потерять бдительность, как чувства быстро унесли бы меня в бездну – прямиком в уставленный книгами домик со смятой постелью, покосившимся обеденным столом и крошечной купальной комнатой. Я не могла допустить и мысли о том, чтобы поддатьсяэтому искушению.

Передышка должна была оставаться лишь передышкой.

Поднявшись, я побрела мимо круглых клумб с белыми розами к центральной башне. Большинство ее обитателей в этот час уже спали, и я обнаружила, что прогулки на свежем воздухе перед сном идут мне на пользу.

В паре светильников у дверей трепетало пламя, остальной коридор утопал в тишине и тенях. Я прошла вперед, в более густую темноту, к башне короля. Нашей башне. Моему убежищу и сердечной боли.

Я завернула за угол, к лестнице, и застыла как вкопанная.

Там, в поношенной ночнушке, с волосами до плеч, блестящими в тусклом свете, стояла Карельда.

На меня уставились широко распахнутые ясные глаза медного цвета. Губы, тонкие, но идеально очерченные, приоткрылись. Красивые глаза Карельды, обрамленные густыми черными ресницами, наполнились слезами.

Против своей воли я ощутила, как с моими происходит то же самое. Взгляд упал ниже, и жжение слез стало нестерпимым.

Воровка прикрыла округлившийся живот рукой, словно желая его защитить. Мой мир пошатнулся еще сильней.

Кашлянув, я вскинула подбородок и заставила себя произнести:

– Здравствуй.

Карельда тихо выругалась, затем забормотала бесполезные извинения, приседая в реверансе.