Книга Волк и дикий цветок, страница 56 – Элла Филдс

Те, кто желал большего любой ценой.

Много лет назад Рорн взошел на престол. Но глядя на него, неспособного найти выход из ситуации, в которой мы оказались, я думала, что он не был готов править тогда и, быть может, не готов даже сейчас.

Рорннуждался в наследнике. Мы все нуждались в преемнике. Если с нами что-то случится, если башни и королевство попадут не в те руки…

Нас осталось слишком мало, чтобы отвоевать их обратно.

Слишком многие погибли или бежали целыми семьями в более безопасные земли. На острове, некогда населенном тысячами фейри, теперь оставались лишь сотни.

Одно разбитое сердце – ничто по сравнению с потерей всего.

Как бы то ни было, стоило мне лишь взглянуть на мужа, и мою грудь будто пронзило когтями. Отвращение и что-то тошнотворное, смесь гнева и обиды, вышибли из легких весь воздух. Я оттолкнулась от каменного дверного косяка и поплелась обратно наверх, к своим краскам. Не рисовать, но спать.

С тех пор как я вернулась домой, я не ложилась в нашу постель. А Рорн меня туда не гнал, поскольку и сам, видимо, всеми силами избегал встречи.

Дом.

Его уют перестал казаться утешением. Никаких больше лживых мимолетных обещаний, что все каким-то образом наладится. Время доказало, что это невозможно. Больше не было надежды, за которую можно ухватиться. Мы рассыпались на слишком много осколков, и нас не починить.

И, в конце концов, это все не имело никакого значения. Я по-прежнему была женой. Что более важно, я по-прежнему была королевой.

И я все еще оставалась загнанной в тупик.

– Знаешь, я даже не до конца тебе поверил. – В голосе Рорна звучало раздражение, свидетельствующее о том, что он какое-то время незаметно за мной наблюдал, прежде чем заговорить. – Не поверил, что ты вообще способна так со мной поступить, не говоря уже о том, чтобы сделать подобное из чистой злобы.

Я не вздрогнула, но опустила кисть в горшочек с водой и посмотрела в ледяные глаза мужа.

– Что ж, теперь веришь.

– Ты предала меня просто из чистой злобы, – повторил Рорн, и его лицо исказила гримаса. – Но я предал тебя ради тебя самой.

Медленно моргнув, я едва не рассмеялась. Едва удержалась от вопроса, всегда ли он, муж мой, пребывал в плену столь высокомерных иллюзий или же это я была слишком влюблена, чтобы замечать подобное.

Вместо этого я вытерла руки об юбку, перепачканную краской, и произнесла:

– Ты же прекрасно понимаешь, что я никогда бы не согласилась на…

Я едва могла произнести эти слова даже мысленно, не ухнув с головой в разверзшуюся во мне бездну гнева. Сдавшись, я частично выплеснула его наружу.

– Я бы никогдане смирилась с тем, что способно сломить меня даже сильнее, чем моя неспособность подарить тебе наследника.

У Рорна дернулись желваки. Он провел языком по зубам, не размыкая губ. Окинул взглядом мою грязную юбку, за чистотой которой я обычно тщательно следила.

– Кто он? – наконец спросил Рорн со спокойствием, в которое я ни на секунду не поверила.

– Ты его не знаешь.

– Астрантия.

То, как Рорн процедил мое имя сквозь сжатые зубы, заставило меня резко выдохнуть и развернуться на табурете, чтобы оказаться к нему лицом к лицу.

Он стоял, прислонившись к дверному косяку, волосы и туника – влажные от дождя, глаза, не мигая, прожигают меня взглядом.

– Спрашиваю тебя в последний раз.

Я должна была встревожиться, даже испугаться. Но не ощутила ничего, кроме болезненного укола в груди.