Книга Волк и дикий цветок, страница 53 – Элла Филдс

Возможно, когда наши предки давали частям острова имена, они предвидели, во что со временем превратятся эти некогда просторные улицы и переполненные лавки.

И поэтому назвали его Могильником.

Ибо теперь он был выжженной землей и занесенными песком обломками, и кости многих душ оказались навеки погребены под руинами.

Предки точно это предвидели, думала я, стоя на песчаном холме в восемнадцать лет. Я только что вышла замуж, безумно, опасно влюбленная, и теперь, спустя буквально несколько недель, столкнулась со всем этим кошмаром и осталась потрясена до глубины души.

В имени было заключено пророчество.

Я не понимала, смеяться мне или плакать, или поддаться всему и сразу. Ведь на том же балу, где я впервые увидела своего принца, который так быстро стал королем, я также получила предостережение.

Когда колдунья с глазами и волосами алыми, как рубины, предрекла, что моей истинной любовью станет король-фейри, я ни разу не взглянула на старшего брата Рорна, короля Гельвекта.

Мое сердце уже знало. Это мог быть только Рорн. И потому я посчитала слова колдуньи волшебной судьбой, которой всецело отдалась.

Взамен я получила все – но в концеконцов осталась гнить ни с чем.

По глупости я верила, что мы сможем жить как пожелаем. Две души, вольные искать приключений, скрываться от чужих глаз и любить. Я думала, что если Рорн однажды и наденет корону, то этот день настанет лишь тогда, когда мы оба будем готовы.

Дочь воина, я выросла мечтательницей. Отцу часто приходилось оставлять меня наедине с моими историями, рисунками и необузданным воображением. Как же я была наивна, что позволила сердцу умчаться вскачь так далеко.

Рорн и его самые доверенные лица, вернувшись с наступлением темноты, застали меня врасплох в тронном зале.

Их шаги замерли, и на меня уставились три пары глаз.

– Ваше величество, – произнес Роллинс и быстро поклонился. – Рад вас видеть.

Я вымучила слабую улыбку, и капитан махнул рукой в сторону дверей.

– Как раз направлялся в казармы.

Хэлторн, наш картограф и давний друг Рорна, сначала не последовал за ним, но вскоре тоже почуял растущее напряжение между королем и королевой, благоразумно извинился и ушел.

Мы остались вдвоем.

– Здравствуй, муж.

Рорн молча смотрел на меня. Загорелое лицо было покрыто потом и омрачено отголосками ярости.

– Нечего сказать?

Я постучала пальцами по золотой розе, украшавшей подлокотник моего трона. Нынче мы совсем редко сидели в этом пустом, бездушном зале, разве что во время официальных приемов.

Рорн развернулся к выходу.

«Все еще слишком взбешен», – предположила я.

– Это скоро пройдет. – Я ничего не могла с собой поделать, искушение оказалось слишком сильно. – Гнев. Скоро ты погрузишься в чудесный туман онемения. Может, даже сумеешь забыться, пусть лишь на мимолетные мгновения.

– Звезды милостивые, Астрантия. – Рорн рывком развернулся, по залу разлетелось эхо его яростных шагов. – Думаешь и дальше мучить меня ядом своих слов?

Подперев подбородок рукой, я провела пальцем по губам.

– Считаешь, что достаточно намучился за свои грехи, мой король?

Его гнев угас, брови сошлись на переносице.

– Я не это имел в…

– Хочу кое-что узнать.

Поднявшись с трона, я спустилась по ступенькам и встала перед Рорном. Его глаза вспыхнули, когда я протянула руку и прижала ладонь к его твердеющему стержню.