Книга Волк и дикий цветок, страница 50 – Элла Филдс

Его голубые, как лед, глаза вспыхнули, когда наши взгляды встретились. Длинный тонкий нос был разбит в сражении, но уже заживал, мягкие податливые губы приоткрылись с коротким вздохом.

Я провела большими пальцами по щекам Рорна, и мой трепет сменился смятением. Подушечки скользнули по изгибу густых бровей, того же цвета сажи, что и волосы, рассыпавшиеся по плечам. Длинные ресницы защекотали мне ладонь.

Рорн всегда был величественным. Пугающе неземным.

Мне было семнадцать, когда наши губы впервые соприкоснулись, и с того самого момента он был моим.

Знала ли об этом та женщина, с которой он спал?

Понимала ли, как я была юна, когда отдала ему всю себя? Прикасалась ли она к нему вот так? Принимая его всего и в то же время удивляясь, как звезды могли счесть, что ее будет для него достаточно?

Знала ли она, что делит ложе не просто с королем, но с душой, почерневшей от деяний, что не дают ему спать по ночам, заставляют его глаза выцветать? Осознавала ли, что он не просто бесценное произведение искусства, молодой бог, с которым можно предаться страсти, но целая вселенная для его бесполезной королевы? Сам смысл ее существования?

Кем бы ни была эта женщина, догадывалась ли она, на какую утрату меня обрекла, насладившись мужчиной, которого я сделала своим миром? Присвоив то, на что не имела права?

– Цветик, скажи что-нибудь, – прохрипел Рорн и мягко отнял мои руки от своего лица, взяв их за запястья. – Где ты была?

То, как затрепетали его ноздри, пока он смотрел на меня с растущей яростью, то, как в его глазах вспыхнуло нетерпение, когда он осмелился открыть рот и потребовать от меня хоть что-то…

Все это вызвало у меня улыбку.

Увидев ее, Рорн захлопнул рот, а я, приподнявшись на цыпочки, провела руками вверх по его груди.

– Понравилось ли тебе, мой король? – промурлыкала я ему на ухо. – Не величайшее ли это было наслаждение, которое ты испытал в жизни?

Мои пальцы двинулись вниз.

Они замерли на поясе его штанов, и Рорн напрягся.

Я скользнулапальцем от одного крепкого бедра к другому.

– Казалось ли тебе, что ты вот-вот взорвешься звездной пылью, и тебя не станет, потому что это было так…

Я выдохнула ему в шею.

– Безумно…

Я застонала.

– …волнующе?

Когда Рорн не ответил, я рассмеялась, тихо и невесело, а затем отступила на шаг.

Взгляд его глаз, таких ярко-голубых, что они казались ледяными, впился в мое лицо.

– Ты бы не посмела, – глубокий, исполненный достоинства голос дрогнул. – Скажи, что этого не случилось.

Рорн нахмурился, словно никак не мог поверить в то, что уже знал.

– Не играй со мной, Астрантия.

Адреналин быстро иссяк. А вместе с ним и то краткое удовлетворение, что он принес.

Мое молчание само по себе было ответом, и Рорн это понимал.

Однако прежде чем его гнев разгорелся, я спросила:

– Помнишь, что ты сказал в ту ночь, когда швырнул свою вину к моим ногам, будто оружие?

В отличие от него, я не собиралась оправдываться. Но вот обвинить его точно так же, как он меня, – да.

– Уверена, ты помнишь, как напомнил о моей неспособности дать тебе желаемое. Столько лет я стремилась удовлетворять все твои нужды, отчаянно пыталась подарить тебе наследника, которого ты так жаждешь, дабы восстановить это изломанное королевство. И вот, после стольких лет подле тебя…

Он сглотнул в тишине.

– После стольких лет, Рорн, – прохрипела я пересохшим горлом. – После всей моей любви и непоколебимой преданности ты заявил, что меня не волнует ничего, кроме моей проклятой утробы, и ты положишь конец нашим мучениям.