Книга Искупление злодейки, страница 26 – Кира Иствуд

Что? Умру?

Я подняла глаза, впившись взглядом в неподвижное лицо Дейвара.

Всё же, не похоже, что он притворялся. Скорее, был без сознания. Рельефная грудь вздымалась от дыхания. Руки безвольно лежали на бёдрах… И именно на животе и ладонях самые страшные раны.

А если всё же, пока он не очнулся, обработать раны?

Может, это что-то изменит?

Что мне терять?!

Я глубоко втянула стылый воздух.

И осторожно протянула руку, пересекая «границу».

Я была готова отдёрнуть её, если ирбис проснётся. Но он не шевелился. Только пар рваным дыханием вырывался из его рта.

Оперевшись кончиками пальцев на стылый пол, я чуть подвинулась вперёд.

Тук-тук-тук — испуганно стучало в моей груди. Но ничего не происходило. И я уже было двинулась дальше, как вдруг раздался глухой хрипловатый голос:

— Что ты делаешь?

И ирбис открыл глаза.

Не важно, как сильно он ранен, как долго голодает, его глаза оставались яркими, как синее пламя во тьме. Этот взгляд, казалось, мог вынуть из человека душу — подцепить крючком и дёрнуть. Щёлк! И нет души.

— Разве я не предупреждал тебя, птичка? Вернись назад.

— Мне надо… обработать ваши раны, — выдохнула я со свистом. — Пожалуйста.

Это было самое отчаянное «пожалуйста» за всю мою жизнь.

И мне даже показалось, что оно сработало. Это ведь волшебное слово — иногда так бывает, что и слово может стать магией — так Тия говорила.

Ирбис чуть повёл носом, будто принюхиваясь, но возражать не стал. Тогда я двинулась к нему. А в следующий миг зазвенели цепи — это Дейвар метнулся от стены, крепко обхватил моё запястье и дёрнул на себя.

Боль пронзила руку до плеча.

Я вскрикнула. Слёзы брызнули из глаз. И одновременно с этим я упала на горячую грудь мужчины. Но этого я почти не заметила — всё затмила боль. Ирбис держал моё запястье прямо поверх ран, и теперь они горели огнём.

— Эй, ты чего? — в рычащем голосе мелькнула растерянность. И пока я пыталась выдавить ответ, пока пыталась отстраниться, он сдёрнул рукава моей мантии, обнажая предплечья.

Алые росчерки на коже уродливо вздулись. Кое-где засохли бурые пятна крови.

— Нет, не смотрите! — я отпрянула, и Дейвар позволил. Но в его лице и взгляде полыхнула такая ярость, что у меня заледенела душа.

— Это что? Кто это сделал?! — рявкнул он, и я задрожала от силы его голоса.

— Меня наказали… з-з дело, — я отступила, упёршись спиной в противоположную стену. А Дейвар, наоборот, шагнул ко мне, натянув цепи. Свет из окна упал на его обострившееся от голода лицо. Сейчас оно выглядело ещё более хищным, чем обычно.

— За что вообще можно так иссечь кожу ребёнку?

— Я не ребёнок, — шепнула, прижимая раненые руки к груди. — И я ослушалась… Дурно выполняла работа…

— И за такую малость тебе изранили руки, и дажене оказали помощи? Вот оно — ваше хвалёное милосердие! — зло выплюнул ирбис, обнажив удлинённые клыки. Его резкий голос эхом разлетелся по стылой камере.

Я лишь сжалась сильнее. Мне хотелось защитить обитель и её сестёр, но прямо сейчас я не находила слов.

— Неужели… — сощурив глаза, Дейвар окинул меня пронзительным взглядом, — тебя наказали за то, что таскаешься сюда?

Я отрицательно замотала головой, но получилось слишком испуганно и поспешно.

Дейвар хищно наклонил голову, будто читая меня, как раскрытую книгу.

— Все эти бинты… лекарства… Сомневаюсь, что кто-то разрешал тебе, пытаться меня лечить.