Онлайн книга «Искупление злодейки»
|
Сколько бы раз ни оказывалась перед ним, тело всегда леденеет, а сердце ускоряет бег, как если бы всё происходило по-настоящему. Лишь он — тот, к кому я не могу привыкнуть. Может, дело в подавляющей ауре силы, которая исходит от чудовища? Или в том, что именно он — тот, кто во сне обрывает мою жизнь? Я не смотрю на него, но образ сам всплывает в памяти. Зверь этого оборотня — снежный барс. И хищные черты зверя проступают в движениях мужчины, в его чертах, в его голосе. Он выше меня почти на две головы, а рукой запросто переломит спину взрослой лошади. Его глаза — насыщено-синие — зловеще светятся в сумраке зала. Взгляд холоднее самой беспощадной стужи. Чёрные волнистые волосы достают до плеч, в них виднеются редкие белые пряди, будто мужчину благословила сама вьюга. Рваный шрам пересекает скулу, придавая жестокой красоты его лицу. — Арх Дейвар! Цурам! — по-военному здоровается солдат. В его голосе уважение и даже обожание. Ни следа недавнего издевательского смеха. — Вот, нашли беглянку. Тишина. Тишина. Тишина. А потом — чудовище пустоши встаёт. Спускается ко мне. Его шаги едва слышны — потому что оборотни всегда двигаются тихо, будтозвери на охоте. Но его выдаёт скрип снега, налетевшего через разбитые окна. Сердце у меня стучит барабаном. Отдаётся в ушах нескончаемым гулом. И когда я распахиваю глаза — то тяжёлые военные сапоги чудовища уже перед моим лицом. Я знаю всё, что он скажет дальше. Знаю и готовлюсь сопротивляться! Может, получится хотя бы сегодня? — Посмотри на меня, — приказывает чудовище. «Нет! Не буду подчиняться! Не подниму головы!» — думаю я. Но его голос — глубокий, рычащий — лишает воли, подчиняет. Он будто забирается в самую душу — царапает, стискивает, шарит в ней и находит тайные верёвочки. Резко дёргает за них, превращая меня в послушную куклу. Против собственной воли я мучительно поднимаю взгляд. И вздрагиваю, когда встречаюсь с ледяными глазами арх-Дейвара. Чудовище смотрит на меня сверху вниз. Чёрный зрачок стянулся в крохотную точку, в радужке бушует дикая синева. Во взгляде читается презрение, словно он смотрит на гадкое насекомое. Я и правда выгляжу жалко. Худая, замызганная, босая, в порванном одеянии служительницы. Испачканная в саже так, что даже золото волос потускнело до уродливо-серого. — А, это ты, — его слова режут меня, будто клинок палача. — Как там тебя… Элиза? Крыса, что кормила меня гнилью. Если вылижешь мои сапоги, то сможешь прожить до рассвета. Его слова как ядовитая насмешка. И так каждый раз! Я никогда не носила ему никакой гнили. Я вообще его не знаю! Но он в этом сне, очевидно, знает меня. Холодный пот стекает по спине. Сердце мечется, как птица, попавшая в силки. Тело сковывает инстинктивный страх — древний, как сам мир — такой испытывает кролик, которого настиг голодный волк. Дрожа, я смотрю на красивое жестокое лицо. Его черты лишены жалости. Глаза не знают сострадания. Эхо равнодушия к моей судьбе царит в каждом хищном жесте мужчины. — Что ж, — холодно говорит он. — Как хочешь. — И поднимает меч. Его движением управляет жестокая неизбежность. Я зажмуриваюсь. Липкий смоляной страх накрывает сознание. Раздаётся свист. Холодная сталь рассекает мою шею сверху вниз… Сердце захлёбывается стуком. И внезапно всё исчезает. Я вскрикиваю, сажусь в кровати, хватаюсь за шею с задней стороны. Сердце дико бьётся о грудную клетку. Я судорожно перевожу дыхание. Прячу лицо в дрожащих ладонях. |