Книга Хозяйка маленького счастья, или Любимая для охотника, страница 105 – Кира Рамис

Именно в этот момент, когда солнце уже поднялось выше леса, к воротам подошёл староста. Лицо его было не праздничным, а собранным и суровым. Он снял шапку, помял её в руках.

— Егор, Марина… Надо поговорить. О Викторе. Вести пришли. Нехорошие.

Девушка быстро окинула взглядом двор, дети были за забором, увлечённо наблюдали за чужой работой.

— Никифор Петрович, — тихо, но твёрдо попросила она. — Не здесь. И… только не при детях. Я сама с ними поговорить должна.

Староста понимающе кивнул и проследовал в дом к Егору. А Марина, собрав всю свою волю в кулак, подозвала к себе Сеню и Алевтину, усадила их на тёплое бревно у забора, подальше от мужских разговоров.

— Детки, слушайте меня внимательно, — начала она, беря их маленькие, уже немного шершавые от весенней работы ладони в свои. — Пришёл староста с бумагами, где нашего брата признали погибшим. Но он упал в реку, а значит…

Аля широко открыла глаза, а Сеня насупился, готовый к худшему.

— Но это значит только одно, — продолжила Марина, и в её голосе зазвучала непоколебимая, тёплая уверенность, в которую она сама отчаянно хотела верить. — Это значит, он жив. Потому что, если бы случилась беда… его бы нашли. А раз не нашли, значит, есть большой шанс, что его выловили раненого и скоро он вернётся. Солдаты так часто возвращаются, годами о них вести нет, а потом приходят. Живые.

Она смотрела в детские глаза, передавая свою веру как единственную правду.

— Вы должны верить в это. Так же сильно, как я верю. И не плакать. Слёзы, они как туман, путь домой закрывают. А мы для брата — маяк. Наш дом, наш огород, наша память о нём. Он обязательно найдёт дорогу к своему маяку. Обещаете мне верить?

Алевтина, заворожённая словами сестры, первой кивнула, сжимая её пальцы. Потом, не так решительно, но так же честно, кивнул и Сеня. В их глазах не было слёз — была сосредоточенная, детская серьёзность и та хрупкая,но крепкая надежда, которую умеет дарить только взрослый, который сам не сдаётся. Марина обняла их, прижав к себе, и в этом объятии была клятва: пока они верят, и она будет держаться. Ради них. Ради этого дома. Ради будущего, которое они вместе пишут.

Время, подхваченное хороводом дел, покатилось вперёд неумолимым потоком. Дни, наполненные хлопотами, сменяли друг друга, сплетаясь в недели, а те, в первый полновесный месяц их общей семейной жизни. И вот наступил июнь, вступивший в свои права долгими, тёплыми днями и короткими, светлыми ночами.

Земля, обласканная солнцем и политая потом, щедро отплатила за заботу. Огород у старого дома Соколовых, который Марина когда-то засеяла с такой тревожной надеждой, теперь походил на пёстрый, благоухающий лоскутный ковёр. Почти треть его площади занимала картошка — ровные, окученные гребни с уже потемневшей, сочной ботвой обещали осенью щедрый урожай «второго хлеба». Рядом, на аккуратных грядах, раскинули широкие листья баклажаны, подёрнутые сизым, бархатистым налётом.

Сладкие перцы, ещё зелёные и твёрдые, только начинали наливаться соком. Чуть поодаль стройными рядами тянулись к солнцу пушистые метёлки моркови и густая щётка свёклы с бордовыми прожилками на черешках. Между ними, как весёлые гномики, выглядывали из земли яркие, румяные бока редиски.

Целый угол был отдан зелени: кудрявая петрушка соседствовала с нежным укропом, ажурные розетки салата разных оттенков — от нежно-салатового до тёмно-бордового — образовывали причудливый орнамент. В самом сыром местечке у колодца буйно разрослась мята, наполняя воздух холодноватым, свежим ароматом.