Книга Необходимо и недостаточно, страница 241 – Швепса

Да, этот час будет чертовски непростым. Мучительным и переполненным страданиями. Но приступ не убьёт её, не погубит, раскрошив в прах то, что осталось от Гермионы. А вот датур… Ещё одна доза вполне может её убить. Организм просто не способен переваривать наркотики и чуть ли не вёдра стимулирующих, будучи под проклятием. И её состояние в последние дни тому прямое доказательство.

Дать ей датур — самый простой выход. Самый безболезненный. Но я не мог. Всё внутри противилось этому. Особенно моя хромая психика, что заходилась дикой тряской, как только глаза Гермионы закрывались, а тело полностью расслаблялось, будучи охваченным кайфом. Это, блять, невыносимо — наблюдать, как любимый человек шагает к могиле с твоей подачи.

Каждая доза могла стать последней.

Мы должны справиться без сраного порошка.

Я с трудом поднялся с кровати и подошёл к Гермионе, что стояла на четвереньках, до крови впиваясь пальцами в жёсткий ворс ковра. И если она страдала от телесной боли, то я — от душевной. Уверен, если бы не успокоительное, я бы сейчас валялся рядом с ней от очередной панической атаки.

Я положил руку ей на спину, глубоко вздыхая и собираясь с силами, пока чувствовал под пальцами почти ледяную кожу. Но не успел я и рта раскрыть, как всё её тело затряслось, будто её вот-вот опять стошнит.

— Где… датур? — прохрипела она, вонзая невидимый нож в мою грудь.

Я замер, и Гермиона тут же дёрнулась вперёд — к прикроватной тумбочке, зачем-то начиная шарить по ящикам, размазывая кровь по всему, чего касалась. Я бросился за ней, обхватывая худощавое тело со спины и кое-как оттаскивая назад.

— Остался всего час, Гермиона, — срывающимся голосом начал умолять я.

Даже не уверен, что она меня услышала. Я попытался поднять её на ноги, но то ли она так отчаянно старалась вырваться, то ли её трясло настолько, что все мои силы уходили на то, чтобы просто удерживать её рядом.

— Где он?! — завизжала Гермиона, начиная бить кулаками себя по лицу. Впивалась ногтями в щёки, будто хотела содрать кожу.

Я перехватил её ладони, опуская их вниз, чтобы она не нанесла себе ещё больше увечий. Насколько же ей больно, чёрт побери?! Ёбаное проклятие.

— Гермиона,пожалуйста! — закричал я ей в ухо, стараясь достучаться.

Стимулирующее, стимулирующее, где же оно, блять?

Пока я держал Гермиону, сотрясающуюся в агонии, второй рукой шарил по простыням в поиске брюк, чтобы найти заветный бутылёк, который бы облегчил её страдания. Должен был остаться последний, что я припрятал на «чёрный день». Тут и к Трелони ходить не надо, чтобы понять, что он, сука, настал. Стимулирующее даст хотя бы несколько минут передышки. Нам двоим.

Как только пальцы коснулись прохладного стекла, я тут же повёл рукой, приставляя горлышко к губам Гермионы, раскрывавшихся в очередном болезненном вопле. Она сразу среагировала, взбрыкнувшись всем телом и швырнув наше избавление от боли прямо в стену. Я вымученно застонал, и это было похоже больше на животный рык, нежели на человеческий голос.

Нервы были на пределе, я не знал, что делать. Гермиона же будто нарочно снова и снова заставляла меня гореть заживо.

— Отдай мне датур! — вопила она, продолжая вырываться из моей хватки.

И я отступил.

Аккуратно опустил её на ковёр, чтобы она не ушиблась, и сделал два шага назад, стараясь абстрагироваться от безумной реальности и придумать, что делать дальше.