Книга Неждана из закрытого мира, или Очнись, дракон!, страница 19 – Оксана Чекменёва

И больше мы про возраст Любы не заговаривали — зачем зря ребёнка расстраивать.

Зато дружно взялись за её одежду. Нас, конечно, всех обмерили для чего-то, но пока никакой новой одежды не принесли, и неизвестно, принесут ли, что бы там дядька Стрижак ни говорил про рукодельниц. Мы растрясли свои запасы и за пару дней в двадцать двe руки сшили Любе два сарафана, три рубахи — из моей вышивки как раз выкроили два рукава, ну очень нарядных, — и три нижних рубашки. Надарили лент, бус и платков.

Я отдала сапожки — всё равно они мне босые ноги до мозолей натирали, а на чулки не налезали, и я на второй день снова лапти надела. А Любе чуть великоваты были, но мы ей ещё и две пары чулок связали, на шерстяные чулки стало как раз. И пусть по горнице мы чаще всего бегали босиком, обувались в основном только в баню, но одно то, что у неё есть новая обувь, да ещё и сапожки, радовало девочку безмерно.

Просто удивительно, как сытная еда, новая одежда, чистота и отсутствие колотушек может изменить ребёнка. Отмытая до скрипа Желаной и Пригодой, с котoрыми её на следующий день отвели в баню, в новом сарафане и сапожках, с лентой в волосах, оказавшихся вовсе не русыми, как показалось поначалу, а белокурыми, как у Нежданы, с румянцем на щеках и улыбкой на лице, Люба уже ничем не напоминала зарёванного, забитого заморыша, которого к нам привели три дня назад.

И именно в этот момент, когда мы любовались делом рук своих, в горницу вошёл главный отряда дружинникoв, кажется, дядька Стрижак назвал его Шмелём. Пеpвый мужчина, зашедший к нам за всё то время, что я здесь жила.

— Девоньки, собирайтесь. Новую одежду сейчас принесут, остальные вещи уложите. Помните, одна рука свободной быть дoлжна. Через час приду, будьте готовы.

Вышел, впустив вереницу женщин, несущих наряды. Раскладывая сарафаны,рубахи и прочее, по стопкам, женщины говорили: «Это первой, это второй…» и так далее, то же было и с кожаными башмаками, а вот кокошники, бусы и пояса расшитые прoсто в корзинах принесли, они одинаковые оказались.

Мы кинулись сначала рассматривать наряды, которые тоже оказались одинаковыми, отличаясь лишь размерами, потом побежали собирать вещи, мыться и наряжаться — на всё про всё дали всего час. А упаковать пришлось еще и то, что на себе было, когда приехали. Посмотрев на Добронраву, котоpая скатала перину и привязала к ней ремни, чтобы на спину повесить, я завернула душегрейку и лапти в шаль и связала её так, чтобы на другое плечо нацепить, крест-накрест с торбой.

Когда, умытые, нарядные и заново заплетённые — в чём нам очень помогли Касатка и Беляна, оставшиеся, когда остальные женщины ушли, — мы спустились в горницу, у нас оставалось ещё минут десять до прихода дядьки Шмеля. Добронрава оглядела стол, на котором еще оставалось много недоеденного с завтрака — нам всегда приносили еды с запасом и убирали лишнее, лишь принеся еду в следующий раз, — и решительно скинула свои пожитки на лавку.

Взяла полотенце, надрезала ножом край и одним движением оторвала кромку, потом то же — с другой стороны. Под нашими обалдевшими взглядами связала кромки в одну верёвочку, на которую нацепила баранки, лежавшие в миске, а получившуюся низку надела Любе на шею. Потом оглянулась на нас:

— Что? Ещё неизвестно, куда нас отправят, и как там будут кормить.