Книга Неждана из закрытого мира, или Очнись, дракон!, страница 1 – Оксана Чекменёва

Девятнадцать лет назад

Ночь давно опустилась на деревню, давая отдых всему живому. Тихо было на тёмных улицах, освещавшихся лишь тусклым светом молодой луны, ни в одном окне не теплился огонёк, только где-то у околицы нет-нет да раздавался ленивый собачий перебрёх.

Тихо и сонно было и в избе кузнеца Твердяты, лишь сверчок пел за печкой, тихо похрапывал сын Твердяты, Любомил, единственный наследник после пяти дочерей, надежда и опора уже немолодых родителей, да едва слышно поскрипывал очеп*, держащий зыбку.

Тишину разбавляло едва слышное пение:

— Баю-баюшки-баю, баю детоньку мою…

Очеп поскрипывал, женский голос повторял и повторял одну и ту же фразу. Наконец на кровати зашевелилась Пороша, жена Твердяты, вслушалась, села, покачала головой.

— Оляна, доченька, иди спать.

— Нет, — замотала головой невестка. — Она плачет! Вы что, не слышите?

— Охтиньки, — женщина испуганно прикрыла рот ладонью, потом пихнула спящего мужа локтём и зашипела: — Проснись, беда у нас! Олянка-то умом тронулась.

— Да кто б не тронулся? — проворчал, поднимаясь, здоровенный, похожий на медведя мужик. — Третье дитё схоронить, какая мать в разуме останется? Любомил, сынок, просыпайся. С женой твоей неладно.

— А? Что? — подхватился с кровати сын, статью мало чем уступающий отцу. Огляделся в тусклом свете лучины, запалённой матерью, быстро всё понял, кинулся к жене: — Олянушка, душа моя, пойдём, пойдём, — ласково обнял он за плечи молодую женщину, прoдолжавшую с застывшим взглядом качать пустую зыбку и напевать на одной ноте колыбельную.

— Нет, — дёрнула та плечом, выворачиваясь из-под его руки. — Она плачет.

— Не плачет уже, — не скрывая слёз то ли по умершей второго дня двухнедельной дочери, то ли от жалости к жене, попытался убедить её Любомил. — Пойдём спать.

— Нет, она плачет, плачет! — повысила голос Оляна. — Вы что, не слышите?

— Тронулась… — жалостливо прошептала Пороша. Повернулась к мужу: — Что делать-то будем?

— А и правда, плачет, — с печки свесилась голова с растрепавшейся кoсой. Поздняша, поскрёбышек, на двенадцать лет младше брата, нежданный подарок родителям на старости лет. — Я тоже слышу.

— Тихо все! — приказал Твердята, прислушиваясь.

Замолчали вcе, даже несчастная Оляна, люльку Любомил рукой придержал,чтобы не скрипела, а сверчок замолк ещё при первых словах Пороши. И вот тогда все услышали тихий, но отчётливый детский плач.

Первым сообразил в чём дело Твердята. Кинулся к двери с прытью, которую и не заподозришь у мужика его статей, выскочил в сени, потом уличная дверь хлопнула, плач стал громче и отчётливее. Тут же вернулся, держа на руках недовольно орущий свёртoк.

— Дай! — практически простонала Оляна, протягивая руки.

Дал. Молодая женщина рванула завязки рубахи, достала ноющую, налитую молоком грудь и сунула сосок в распахнутый в крике беззубый рот.

Плач моментально прекратился. Младенец тут же присосался к груди, вцепившись в неё выпростанной из пелёнки ручкой. На лице Оляны расплылась счастливая улыбка.

Обитатели избы молча наблюдали за происходящим. Потом Пороша подошла к сыну, тихо тронула за плечо, зашептала:

— Если отнимешь у неё сейчас дитё, совсем ума лишится. Решай, сынок.

— Подкидыш — на счастье, — раздался с печки скрипучий старческий голос, и рядом с гoловой Поздняши появилась ещё одна, бабки Сороки, матери Твердяты. — На подкидыша боги пошлют.