Книга Неждана из закрытого мира, или Очнись, дракон!, страница 15 – Оксана Чекменёва

— Ясно, — кивнула Незвана и посмотрела на Добронраву, которая налила себе ещё кваса и взяла с блюда новый бублик. Мы тоже с любопытством на неё уставилась.

— Вы чего, девки? — почувствовав наши взгляды, Добронрава проглотила кусок бублика, не дожевав. — Я матушкина и батюшкина! Не выдумывайте! Я с батюшкой — одно лицо, только без бороды. Да и статью тоже в него пошла.

— Самая младшая в семье? Поздненька? Родители старeнькие? — вкрадчиво уточнила Найдёна.

— Так и чего? Всякое бывает.

— И сестёр старших три? Намного старше-то?

— Ну-у-у… — задумалась Добронрава. — Калина на двадцать четыре, Рябина на двадцать один, Берёза на девятнадцать.

— Две замужних, одна нет, — прищурилась Найдёна. — Не сходится…

— Погoдите-погодите, — вмешалась Дарина. — Ты говорила, что у тебя племянники есть, старше тебя. Намного старше-то?

— Не-а. Мы кучненько родились. У Калины первенец меня на два года старше, второй на полгода. А у Рябины девка первая за четыре месяца до меня появилась.

— Вот вам и разгадка, — развела руками Незвана. — Тёткам не подбросишь, у них свои младенцы уже были, а через полгода только кошки родятся. Пришлось тебя деду с бабушкой на себя писать.

— Эт чего ж выходит-то, — нахмурилась Добронрава, — я Берёзина, что ли?

— Выходит, что так. Мамке-то сколько было, когда ты родилась?

— Сорок шесть… — растерянно пробормотала Добронрава. — Ну, Берёза, ну, зараза! Меня на стариков спихнула, а стариков на меня. Это ж она их дохаживать должна была, а не я с малолетства жилы рвать. Ох, попадись она мне!

— Нельзя так, — покачала головой Неждана. — Она всё же матушка твоя.

— Да какая она матушка? За всю мою жизнь по головке не погладила, баранку не дала. Другие сёстры, тьфу, тётки, и то ласковее были, а Берёза… Своих троих в зубах таскала, пылинки сдувала, а на меня и не глянула лишний раз. Кукушка!

— У всех у нас матери — кукушки, — вздохнула Незвана. — Но не по своей вине. А вот то, что твоя рядом была, а относилась как к чужой, это плохо. Могла ведь и как сестрёнку меньшую привечать, но не стала.

— Моя мне подарки делала, — шёпотом призналась Неждана. — И говорила, что я её самая любимая племянница. И обнимала…

Добронрава встала так резко, что сиди она на лавке одна, точно бы её опрокинула, и кинулась в спальню, пряча от нас лицо. Мы переглянулись и остались сидеть на месте. И не поднимались наверх, пока тяжёлые рыдания, которые не смогла заглушить подушка, не стихли.

Узнать, что не родная в семье, всегда больно. Хоть в три года, хоть в двадцать три. Но меня хотя бы любили, счастьем своим называли, даром богов, я себя так и воспринимала. А когда родная мать могла хоть как-то свою любовь проявить, но этого не делала — больнее вдвойне.

Разговор пpодолжился на следующее утро. И начала его я.

— Допустим, все избранные — подкидыши. Неждану с Добронравой тоже, считай, подкинули. Так не проще ли было у жрецов узнать, кто в деревне подкидыш? Про них все знают. У нас в деревне таких пятеро.

— И все — незамужние и не порченые девкистарше пятнадцати лет? — ехидно поинтересовалась Незвана.

— Нет. Такая только я. Трое намного старше меня, один пацан ещё.

— И не про всех жрецы знали, — напомнила Найдёна. — Вон, Добронрава даже сама о себе не знала, а если б кто другой знал, ей бы уж точно рассказали.