Книга Я - его оруженосец. И, да, я девушка! Принц не в курсе!, страница 18 – Ульяна Соболева

— Построение! — рявкнул он, и его голос разнёсся по плацу, как удар грома. — Сегодня работаем с базовой стойкой. Кто забыл — напомню лично. Кто не хочет вспоминать — отправлю к капеллану, пусть помолится за здоровье.

Оруженосцы мгновенно выстроились в ряд. Я попыталась втиснуться между ними, стараясь не привлекать внимания, но это было всё равно что пытаться спрятать слона в букете цветов.

Я пыталась встать в боевую стойку. Слово «пыталась» здесь ключевое. Потому что моё тело упорно не соглашалось подчиняться тому, что требовал от него разум. Ноги уползали в разные стороны, как два обиженных кота, которые не хотят находиться в одной комнате. Руки дрожали — сначала от волнения, потом от тяжестимеча, потом просто потому что дрожать стало привычкой.

Меч выскальзывал, как мыло в бане, причём не из-за пота — хотя он уже обильно стекал по лбу, шее, спине и в совершенно неприличные места — а потому что этот проклятый клинок был создан явно не для меня. Он был для воина. Для мужчины. Для того, кто знает разницу между эфесом и гардой. А я… я была парикмахером. Женщиной. Лгуньей. Подделкой с хорошими намерениями, но нулевыми навыками.

— Мишель! — рявкнул Маэстро Корвин. — Что ты там изображаешь? Танец лебедей?

Я вздрогнула. Все взгляды снова обратились ко мне. Я попыталась исправить стойку, расставив ноги пошире и подняв меч выше. Получилось что-то среднее между чучелом на огороде и пугалом в музее восковых фигур.

Снаряжение натирало нещадно. Кожаные наручи были слишком жёсткими и царапали запястья. Дышать было тяжело — не только от волнения, но и от тугих бинтов под рубашкой, которые давили на рёбра при каждом вдохе. Бинты под рубашкой создавали ощущение, что меня сдавили в тисках. Волосы под шапкой зудели и липли от пота так, что хотелось сорвать с головы всё и дать коже головы подышать.

И тут — кульминация моего позора — я наступила себе на ногу. Да, именно так. Сама себе. На свою собственную ногу. Как такое вообще возможно? Не спрашивайте. Возможно, в какой-то момент мой мозг решил, что мои ноги — это две отдельные сущности, которые должны конкурировать за право находиться на земле. А возможно, просто координация окончательно покинула меня, гордо воскликнув: «Мне стыдно быть частью этого балагана!»

Меч, не выдержав такого циркового номера, со звоном выпал из рук. Упал на землю, предательски громко, подняв облачко пыли. Звук разнёсся по плацу, как погребальный колокол по моей репутации.

И все головы, которые до этого были заняты своими тренировками, собственными упражнениями и мыслями о завтраке, разом повернулись ко мне. И — как по команде невидимого дирижёра — раздался смех. Густой, колючий, наполненный снисхождением и плохо скрываемой насмешкой. Как если бы римский сенат увидел, как их величественный император надел розовые панталоны и начал танцевать канкан.

— Ой-ой-ой, — протянул кто-то из задних рядов. — Мишель сегодня особенно грациозен.

— Береги ноги, нежинка, — прошипел голос справа от меня. Я обернулась и увидела усмехающеесялицо Гарета, рыжего парня с веснушками и злорадным блеском в глазах. — А то синяки будут видны сквозь стыд.

Ещё несколько оруженосцев подхватили смех. Кто-то свистнул. Кто-то изобразил реверанс. Лукас, стоявший неподалёку, покачал головой с видом человека, которому жаль тратить время на такое зрелище.