Книга Я - его оруженосец. И, да, я девушка! Принц не в курсе!, страница 20 – Ульяна Соболева

Прошло три дня с тех пор, как я превратилась из Татьяны-парикмахера в Мишеля-недоразумение. Три дня, полных мелких катастроф, нервных срывов и постоянного ощущения, что я актриса в спектакле, где забыла все реплики, а суфлёр умер от смеха. Снорри неустанно поправлял мою походку («Ты идёшь, как девчонка на свидании с королём»), осанку («Плечи шире, но не забывай про бинты — а то вываливается то, чего у парня быть не должно!») и вообще всё моё существование. А принц… принц смотрел. Часто. Пристально. С таким выражением лица, будто пытался решить сложную математическую задачу, где неизвестным была я.

Бинты под рубашкой натирали кожу, как напоминание о том, что я живу двойной ложью: не только притворяюсь парнем, но ещё и не та девушка, которой должна быть. Каждое утро я вставала с мыслью, что сегодня точно провалюсь. Каждый вечер ложилась с удивлением, что ещё дышу.

Но сегодня утром судьба решила проверить мои нервы на прочность с особым садизмом. Всё началось с того, что я проснулась в холодном поту от кошмаров, где король в маске палача гонялся за мной по бесконечным коридорам замка. Снорри уже не спал — сидел у окна и задумчиво смотрел на рассвет.

— Опять кошмары? — спросил он, не поворачивая головы.

— А ты откуда знаешь?

— Потому что ты всю ночь мычала во сне, как корова, которую ведут на бойню. И ещё потому, что у тебя такое лицо, будто ты увидела собственную могилу.

Вот за это я и любила Снорри — за деликатность уровня кувалды по черепу. Но он был прав. Кошмары становились всё отчётливее, а чувство опасности росло с каждым днём.

Я встала, кое-как привела себя в порядок и отправилась к кухне — стащить хотя бы корку хлеба. Аппетит у меня был волчий, видимо, от постоянного стресса, а официальная еда полагалась только во время общих трапез, когда все оруженосцы собирались в большом зале и пожирали друг друга взглядами поверх тарелок с похлёбкой.

Я крадучись пробиралась по коридору, стараясьне наступать на скрипучие камни, когда услышала голоса из-за приоткрытой двери кабинета. Остановилась, как вкопанная. Не из любопытства — из инстинкта самосохранения. Потому что один из голосов принадлежал магистру допросов Гервасию де Морк — человеку, чьё имя произносили шёпотом, а внешность описывали только в кошмарах.

Говорили, Гервасий был тощий, как скелет в сушильном шкафу, с глазами цвета старой крови и руками, которые, казалось, были созданы специально для того, чтобы выкручивать правду из самых упрямых губ. Он служил королю верой и правдой уже тридцать лет и за это время ни разу не ошибся в подозрениях. Если Гервасий считал кого-то виновным, тот оказывался виновным. А если не был — становился им в процессе допроса.

— Слухи множатся, как крысы в амбаре, ваше величество, — его голос был похож на шелест сухих листьев по могильным плитам. — Наследница Ленуаров. Живая. Скрывается где-то в наших землях.

Моё сердце споткнулось, как человек на скользких ступенях, а потом рванулось галопом, словно решив устроить собственные скачки прямо в грудной клетке. Наследница Ленуаров. Это же про настоящую Мэйрин — ту девушку, в чьё тело я каким-то образом попала. Ту, которая была здесь до меня и которая теперь… где? Что случилось с её душой, когда моя заняла её место?

— Гервасий, — отвечал король голосом, холодным, как лёд в январе, — ты слишком доверяешь сплетням кухарок и конюхов.