Книга Тайны камня и воды, страница 39 – Яна Тарьянова

— Големы тоже… — нарушила неловкое молчание Райна. — Они перестают выполнять приказы и рассыпаются. Это называется «усталость камня».

Даллак кивнул — у любой силы были свои ограничения.

Он отправился домой в густых сумерках, сопровождаемый напутствием: «Ложись спать, меня не жди». Напутствие не вызвало вчерашней тревоги, да и голову ломать больше было не над чем. О том, что отец умел переплетать и ошейники и даже гильдейские талисманы, Даллак догадывался из обрывков многих разговоров. Особо помнилось, как к ним в дом среди ночи вломился Терновник со своим лисом и двумя бутылями сливового самогона. Перебудоражил половину квартала, разбудил отца, выложил на стол разорванный талисман и умолял хоть чуть-чуть стянуть плетенку, чтобы у гильдейских мастеров не было вопросов. Отец тогда отказался — руки, мол, уже не те. Терновник самогон не унес, посиделки переросли в трехдневную пьянку, и не вдвоем, еще куча общих знакомцев подвалила, гомонили и отца с Даллком про жизнь расспрашивали.

Чаще всего приятели спрашивали отца: «До сих пор бобылем живешь?» Советовали: «Бабу в дом возьми». Отец отмалчивался или отшучивался. Только Терновнику и Кинжалу объяснил: «Даллак уперся, как бычок на перепутье. Никого на порог не пускает, твердит, чтоб уходили. Нам, мол, вдвоем хорошо». Терновник слова принял без возражений, а Кинжал сказал отцу: «Зря ты на щенка оглядываешься. Поскулит да привыкнет, а тебе жизнь устраивать надо».

Даллак тогда действительно женщин в дом не впускал, боялся, что мачеха обживется, изгонит память о матери. И сейчас, хотя давно уже растаяли детские надежды, что мать вернется, жить рядом с чужой женщиной не хотел. Заведет свои порядки, покрикивать начнет, нарожает детей, с которыми отец будет возиться. Зачем это надо?

Засыпая, он подумал, что теперь отцу будет не до женитьбы. Если получит назад талисман, им вдвоем лет пять придется вкалывать как проклятым, чтобы долг выплатить… А потом еще неизвестно,кто раньше женится. Может, отец, а, может, и сам Даллак.

Утром его разбудил отец. Велел позавтракать и отправляться к скальникам.

— Валун собрался в ратушу, копию дарственной заверить, потом заедет в Совет. А ты за Райной присмотришь. Развлечешь.

— Валун? — переспросил Даллак, прикидываясь дурачком.

— Сейчас подзатыльник схлопочешь, — пообещал отец.

Указание Даллак выполнил наполовину. Дома не позавтракал — еда закончилась, а готовить было лень. Зато позавтракал у скальников, сразу после того, как вызвал лиса. Слуг в особняке опять не было — Хатол отпустил — но в леднике нашелся и окорок, и крынка простокваши, а из пекарни рассыльный принес свежий хлеб, булки и калачи. Райна проявила гостеприимство: разыскала в леднике масло, принесла из кладовки мед и варенье.

Отзавтракав, перебрались в сад. Райна вызвала голема — чуть крупнее прежнего, такого же медленного и ленивого. Даллак вспомнил вчерашнюю расправу с кабаном, повернул голову, чтобы увидеть голема Хатола — тот всегда стоял возле садовой калитки. Сравнить творение Райна было не с чем.

— А где тот? — Даллак указал на вытоптанный пятачок земли.

— Папа его отпустил.

— Почему? — удивился Даллак.

— Папа ушел на Пустошь, — Райна объясняла терпеливо, как несмышленышу. — Там нужны все силы. Можно вызвать двух големов, можно — голема и Клыки одновременно. Но кого-то дома оставить не получится. Да и рассыплется он, потому что хозяин в другом мире.