Книга Тетрадь в клеточку, страница 31 – Микита Франко

Привет, тетрадь в клеточку.

Я сегодня опять был у Биби дома – помогал ей с уроками. В третий раз накормил под столом ее собаку – какими-то штуками, напоминающими на вид самсу. Я смотрел, как Биби берет эти треугольные конверты в руки и с них капает жир – тошнотное зрелище.

Потом пытался объяснить ей, как делать задания по русскому, но она ничего не понимала, и мне пришлось все сделать самому, а ей только дать списать.

Списывая, Биби спросила:

– Ты не хочешь дослушать свой кассета?

Дура. Наверное, сама хочет дослушать, а потом всем растрепать. Хотя ей некому растрепывать, никто же с ней не общается, но будь у нее подружки – она бы обязательно с ними поделилась. Все девчонки – сплетницы.

В прошлый раз я выключил кассету на середине, потому что там была какая-то чушь.

В тот день мы также пришли к ней домой, и я уже привычным жестом накормил собаку обедом из жирного мяса. Все тянулось мучительно долго – ее мама собиралась в гости и ходила туда-сюда, постоянно на нас поглядывая, – это значительно замедляло процесс скармливания еды собаке.

Меня радовало, что при прослушивании кассеты никого из взрослых не будет дома. Я ведь представлял, что там будет какая-то предсмертная речь – это слишком личное, чтобы врубать во всеуслышание. А Биби все равно ничего не поймет.

То, что на кассете не музыка, стало понятно с первой секунды – запись включилась на полуслове, это была мужская речь в каком-то гулком зале. На удивление, смышлености у Биби оказалось больше, чем у меня, – пока я пытался осознать, что происходит, она сказала:

– Это, наверное, не с начала.

Она нажала на какую-то кнопку, и открылся подкассетник. Дотянулась до простого карандаша, который стоял рядом в подставке, и проделала непонятную вещь: начала крутить карандашом в одной из дырок кассеты. Я смотрел на это с изумлением: она что, из прошлого века?

Затем она закрыла подкассетник и включила магнитофон снова.

Сначала было очень скучно. Мне показалось, что кто-то переписал на кассету передачу типа «Суд идет» и теперь мы ее слушаем. Потому что там правда был суд.

А потом я услышал свою фамилию – то есть нашу общую фамилию, семейную. И еще говорилось:

«10 июня 2018 года супруг подал иск в суд с просьбой расторгнуть брак по причине отсутствия интереса к воспитанию ребенка со стороны жены. Стороны не могутприйти к соглашению о том, с кем будет проживать общий ребенок».

Это значит я. И это значит, что мои родители разводились, а мне об этом не сказали.

Биби посмотрела на меня, как бы жалея, а я нахмурился, делая вид, что мне вообще плевать.

Потом на записи было полчаса не самой интересной болтовни – всякие доводы, почему я должен остаться с мамой, а потом другим голосом – всякие доводы, почему я должен остаться с папой. Между ними иногда задавали вопросы и звучали голоса моих родителей. И мамин тоже.

Мужчина, который защищал папу, все время упрекал маму в том, что она меня била. Он даже спросил ее:

– Правда ли, что вы сломали вашему сыну руку?

– Нет, неправда.

– Тогда почему у вашего сына сейчас наложен гипс?

– Он упал со ступенек в подъезде.

– Потому что вы его с них столкнули?

– Да, столкнула, но не со ступенек. Мы были в подъезде, он баловался, я разозлилась на него и оттолкнула, но я не предполагала, что он не удержится и упадет. Это случайность, у меня не было цели ломать ему руку.