Книга Почти 15 лет, страница 218 – Микита Франко

— Не тебя.

— А кого?

Слава покачал головой: он пока не чувствовал себя способным поделиться. Точно не раньше, чем сможет поговорить об этом с Мики.

Лев не настаивал. Перешагивая через раскуроченную микроволновую печь, он сказал, подходя ближе:

— Должно помочь. Я так… с табуретом разговаривал, — он признался в этом несколько смущаясь.

— С табуретом? — Слава подумал, что это какая-то сложная шутка.

— Отец.

Ох. Сложная, но не шутка.

Слава прислонился лбом к плечу Льва, почувствовал прохладный флис на коже — это действовало заземляюще. Теплые пальцы коснулись завитков волос на затылке, и он поежился от этого ощущения — приятно.

Передавая биту в свободную руку Льва, Слава попросил:

— Пойдем. Тут воняет.

Лев повернулся за ним, закидывая биту на плечо, и в спину раздался неуверенный вопрос:

— А куда пойдем?

Слава пожал плечами, оглядываясь:

— К тебе?

Лев улыбнулся, кивая в сторону:

— А я уж думал, что не окажусь наместе этого холодильника…

— Тебя тоже отделать битой? — прыснул Слава.

— Ну, биту из этого уравнения я бы убрал, — ответил Лев. — Только ты, я и эта твоя, — он наклонился к Славиному уху, томно произнося: — грубая мужская сила.

Сказав это, он опустил руку на Славино плечо — больше опираясь, чем обнимая, — и Слава переплел их пальцы, смеясь:

— Смотрю, твой флирт становится всё раскованней. Да и сам ты… тоже.

Они вот-вот подходили к выходу на одну из проходных улиц, а Лев и не думал убирать руку с плеча.

— Кто ж знал, что разговаривать с мебелью так полезно, — заметил тот, притягивая Славу ближе к себе.

— Похоже, так и будем жить. Ты — разговаривать, я — избивать после.

«Удивительно, что не наоборот», — мысленно добавил Слава, всё ещё не до конца осознавая, что их психотерапия вырулила вот в это.

Он смотрел на него через сомкнутые веки, разглядывая движения силуэта в черноте пространства. Слава наклонялся за футболкой, на секунду закрывая свет фонарей в проеме окна, и становилось темнее; потом он, шурша тканью, одевался, и свет мелькал туда-сюда, как на дискошаре. Когда копошение затихло, Лев открыл глаза, готовый столкнуться с правдой.

— Я домой, — шептал Слава, наклоняясь и быстро целуя его в губы.

Правда: Слава уходит, он — остается. Опять остается.

Он сел на постели, потянулся к тумбочке, включил экран мобильного: почти десять вечера. Поднявшись, чтобы проводить Славу, прошел за ним к входной двери, с тревогой уточняя:

— Мы завтра увидимся?

Тревогу хотелось скрыть, замаскировать под безразличие, но не получалось.

— 3автра? — переспросил он, шнуруя кеды. — Ваня говорил, они завтра к тебе.

— А, да…

Иногда он на мгновения расстраивался, вспоминая, что дети существуют.

Выпрямившись, Слава вполголоса сказал:

— Им очень важно проводить с тобой время.

— Круто, — покивал Лев.

У него ни о чём не получалось думать, кроме того, что Слава уходит от него, как от временного любовника. Уходит туда, где настоящий дом, и где он — только гость.

Отрезвляющий поцелуй коснулся щеки, и Слава, берясь за дверную ручку, попросил на прощание:

— Побудь с детьми, хорошо?

Лев машинально соглашался кивками, не видя ничего из-за мокрой пелены перед глазами, и радовался, что так темно — темно, и его тоже не видно. Когда дверь захлопнулась, а чернота подъезда сожрала Славу, он позволил слезам прорисовать на щеках влажные дорожки, но тут же мазнул по ним рукой — не плакать.