Книга Почти 15 лет, страница 13 – Микита Франко

Вот, например, как этот. Лев сделал глубокий вдох, повторил про себя: «Нельзя бить детей» и потребовал ледяным тоном:

— Дай сюда свой телефон.

Пока Мики с жаром отстаивал свои демократические свободы («Ты не имеешь права забирать у меня телефон!»), Лев одним движением вытащил мобильник из его кармана и передал Славе. Слава убрал его во внутренний карман куртки.

— Получишь через неделю.

— Супер, — недовольно фыркнул Мики, но после этого затих.

Ванкувер напоминал Льву Сан-Франциско и это было совершенно несправедливо, потому что из общего у них были только язык и ухоженные бездомные, поедающие фаст-фуд возле метро. Но Лев видел сходства во всём: например, мост, соединяющий аэропорт с остальным городом, напомнил ему Золотые Ворота, а мост даже не был красным (и золотым тоже не был, и, говоря уж совсем честно, у него даже не было никаких «ворот»). Но всё — не внешне, а в ощущениях — было таким же: запах в такси, уличный шум в ушах, ощущения подногами, вкус чужой воды на языке, и весь он, уставший, разбитый, с неясными планами на жизнь, был будто бы немного таким же, как тогда.

В их новой квартире оказалась просторная гостиная, соединенная со столовой и кухней, а в коридоре, напротив друг друга, соседствовали две спальни. Мики и Ваня тут же ввалились в ту, что побольше, и начали спорить, кто поставит кровать у окна, пока Ваня не сказал: «Гардеробная! Я буду спать в гардеробной!».

Из внутреннего обустройства были только кухонный гарнитур и сантехника в ванной комнате, но пожилая арендодательница любезно предоставила две надувных кровати, «до той поры, пока вы не доберетесь до Икеи». Лев сразу подумал, что доберется до неё как можно быстрее.

Ещё арендодательница всё время говорила: «ваши дети».

«Ваши дети могут разместиться здесь…» или «В соседнем квартале средняя школа, вашим детям будет удобно добираться». Каждый раз, когда она произносила что-то подобное, сердце Льва делало кульбит: «Ого!». И ведь ей, шестидесятилетней даме с волосами цвета моркови, даже не приходилось пересиливать себя, чтобы это говорить. Может, переезд и правда того стоил?

Когда она ушла, Лев тут же подлетел к Славе:

— Ты слышал, что она говорила?

— Про школу в соседнем квартале?

— Нет! Она говорила «ваши дети». Твои и мои. Наши. Понимаешь?

— А-а, — смекнул Слава. И тут же сказал, будто ничуть не удивленный: — Ну, конечно, это само собой.

Лев разулыбался от подступившего счастья. Слава, обхватив его за талию, прижал к себе, шепнул: «Добро пожаловать в новую жизнь» и нежно прикоснулся губами к его губам.

— Фу-у-у-у! — послышалось с правой стороны. Это Ваня выглянул из своей новой комнаты. — Не целуйтесь!

Оборвав поцелуй, Лев засмеялся в Славины губы:

— Почти как дома.

— Мы дома, — просто ответил Слава.

Лев почувствовал болезненный укол от его слов, но ничего возражать не стал.

Они должны были уехать раньше, гораздо раньше: Слава рассчитывал на конец 2017-го года, самое позднее — начало 2018-го, но план всё время сдвигался в будущее. Сначала из-за Мики: он саботировал переезд, но беда была даже не в этом. Он саботировал всё: семью, школу, друзей, общество, самого себя и хуже всего — жизнь.

Когда тринадцатилетний Мики вернулся из школы бледный, как мертвец, с покрасневшими глазами и трясущимися руками, врачебное чутье Льва безошибочно диагностировало падение артериального давления (и тонометр подтвердил предварительный диагноз), но родительская эмпатичность Славы чутко уловила причину: паническая атака. Он знал, что нужно делать, он читал книги по воспитанию, а потому поступил так, как в них велели: отвёл сына к психотерапевту.