Онлайн книга «Окна во двор»
|
Ваня бросил из-за плеча хмурый взгляд и снова отвернулся. Папа терпеливо предложил: – Ладно, давай попробуем еще раз. Что ты думаешь об осознанном потреблении? – Ничего! – пробурчал Ваня, не поднимая головы. – Хорошо, – смиренно кивнул Лев. – Я попытался. Я напрягся, заметив, как его взглядперешел на меня. Прищурившись, папа спросил худшее, что можно было спросить: – Ну а ты… Придумал, куда будешь поступать? Вообще-то я никуда не хотел поступать. Мысль, что, едва вырвавшись из одной системы государственного угнетения, необходимо сразу же перейти в другую, казалась мне невыносимой своей абсурдностью. Но Льву бы не понравился такой ответ, поэтому я сказал: – Наверное, на журфак. Я так сказал, потому что мне нравилось писать. А люди, которым нравится писать, всегда при таких вопросах думают: «Наверное, на журфак». Лев вместо ответа несколько высокомерно усмехнулся. Меня это задело. – Что, не нравится? Он пожал плечами. – Нет, почему? Хорошая профессия: или за копейки пишешь статьи про День города в местные газеты, или за большие деньги занимаешься лизоблюдством, или бесплатно сидишь в тюрьме. Тебе что ближе? Я молчал, но внутри меня кипела обида. Пускай я не хотел всерьез становиться журналистом, но что это вообще за комментарии такие? Никакой поддержки. – Тюрьма, судя по всему, – ответил Лев вместо меня. Я напрягся, но уже не из-за журналистики. Вспомнил про цианистый калий в рюкзаке, и меня обдало противной тревогой. Что значит «судя по всему»? Хорошо, что нам принесли еду и разговор не продолжился. Мы вообще замолчали. * * * Перед выездом из Кемерова Ваня закатил Льву настоящую истерику. Причина: «Почему Мики можно сидеть на переднем кресле, а мне нельзя?» В этот момент мы стояли на заправке. Лев держал пистолет в топливном баке и с флегматичным выражением лица слушал Ванины возмущения. Тот голосил, высунувшись в окошко с заднего сиденья: – Я тоже хочу там сидеть, мне тут скучно и ничего не видно, а вы там едете вдвоем, еще и болтаете без меня!.. Это неправда, ни о чем мы не болтали. – Через два года вернемся к этому разговору, – сдержанно отвечал Лев. – Я не хочу через два года, я хочу сейчас! – Если сейчас, то меня оштрафуют. – Кто? На дорогах нет ментов! Я не видел ни одного мента! – Я все сказал, Ваня. Брат, стукнув ногой в спинку кресла, закричал: – Да все как обычно! Ты меня терпеть не можешь, лишь бы мне жизнь испортить! Ты скучный, занудный, самый худший на свете отец! Лев, открыв переднюю дверь машины, нажал на кнопку закрытия окон, отделяя себя от беспомощных Ваниных вскриков. Себя он, конечно, отделил, но я, притаившись на переднем сиденье,все слышал. И слова брата вызвали во мне целую гамму необычных ощущений: страх – подобный тон в разговорах со Львом еще ни разу не доводил до добра; смех – «лишь бы мне жизнь испортить» звучало забавно; сожаление – мне было жалко Льва, я хотел развернуться к Ване, дать ему по затылку и сказать, что он не прав, что Лев не худший на свете отец. «Уж точно получше наших биологических», – вот что я подумал, но почему-то постеснялся произнести вслух. Закончив с заправкой, Лев вернулся за руль и приказным тоном сказал мне: – Сядь назад. – Я тут при чем? – Отныне в этой машине социалистический режим. Все, кто не за рулем, едут сзади. Ясно? |