Книга Окна во двор, страница 173 – Микита Франко

Пока я говорил, даже не заметил, как выбрался из его объятий и отъехал на другой край скамейки. Испугавшись, что наболтал лишнего, я испуганно поднял глаза на Льва. Он смотрел с прохладной отстраненностью, но, кажется, без злости.

– А ты только это помнишь? – наконец спросил он.

– Хорошее тоже помню, – ответил я. – Но хорошее не ранит и не болит.

– А у тебя, значит, болит?

– Болит.

– Я не думал, что для тебя это так травматично. У многих и похуже бывало.

Мне сразу вспомнился наш разговор со Славой, тогда, много лет назад, когда Лев впервые меня ударил. Как Слава говорил почти то же самое, наверное, даже его словами. Обида по-новому колыхнулась во мне, и я ответил нарочито спокойно, так же, как тогда Славе:

– Я не «многие». Я – другой.

Лев долго молчал, глядя на меня. Я зябко поежился под его пристальным взглядом. Все думал: сейчас у него лопнет терпение и он сорвется.Но папа вел себя по-непривычному спокойно.

Подавшись вперед, Лев негромко проговорил:

– Мики, я облажался, но я уже ничего не смогу изменить в том, что делал раньше. Прости.

Я медленно повернулся к нему, не веря своим ушам. Смущенно пожал плечами.

– Ладно.

– Я не умею воспитывать детей.

Это признание растрогало меня. Я подвинулся к нему поближе.

– Это ничего. Ты же знаешь, у многих и похуже бывало.

– Единственный, на кого я равнялся, – мой отец. Лишь бы не быть таким, как он, вот и всё. А в итоге все равно получилось как у него.

Все, что я знал про отца Льва: он его бил, он был козел, он умер, и это хорошо. Я решительно возразил:

– Нет, у тебя получилось лучше.

– Я все время на него оглядывался, – продолжал Лев. – Мол, подумаешь, пару ударов, да по сравнению со своим отцом я гений педагогики. А теперь ты вырос и говоришь, что я тоже был мудаком…

– Я не сказал, что ты был мудаком!

– Но подумал же, да? – Меня удивляло, как он спокойно рассуждает об этом. – Теперь, если у тебя будут свои дети, ты будешь думать обо мне: лишь бы не как у этого мудака. Наделаешь какой-нибудь собственной тупости, и твои дети будут считать мудаком тебя. Ну и мрак.

Я, засмеявшись, ткнулся лбом в его плечо. Вспомнил, как несколько лет назад Лев готов был расстаться со Славой, лишь бы не извиняться передо мной, а теперь – вот этот разговор. Может, он и прав, может, если у меня будут дети, я и правда о чем-то подумаю: лишь бы не как у него. Но есть достоинства, которые будет глупо у него не перенять: например, умение признавать ошибки и просить за них прощения.

Я хотел сказать «Я возьму от тебя лучшее», но не успел. Слава своим появлением ворвался в наш разговор.

– Миленько смотритесь, – произнес он, подходя ближе.

– Выписка у заведующего, – отчеканил я.

Слава скинул куртку с плеч, бросил ее на скамейку рядом со мной. Глянул на Льва.

– А ты зачем здесь? Мог бы и не ждать.

– На тебя хотел посмотреть. Это теперь чуть ли не единственное место, где я могу это сделать.

– Посмотрел?

– Да, отлично выглядишь.

Слава ничего не ответил, даже взгляда на него не бросил. Когда он направился в сторону длинного коридора, Лев негромко окликнул его:

– Слав…

Он остановился.

– Что?

– Заверни по дороге к психологу, возьми у нее визитку.

– Какую визитку?

– Скажи, что ты мой муж. Она поймет.

Казалось, Слава хотелспросить что-то еще, но, замешкавшись, промолчал. Не знаю, о чем он тогда подумал, но я бы на его месте все простил.