Книга Окна во двор, страница 175 – Микита Франко

– Привет, – сдавленно произнес я, сжимая лямки рюкзака.

– Привет, – ответил Ярик, выдыхая дым в сторону.

Он курил тонкие сигареты с непонятным ягодным ароматизатором. Вишня, может. Я пытался понять по выражению лица Ярика, какое у него настроение, и это никак мне не удавалось.

– Где ты был? – спросил он.

Я удивился вопросу.

– В Канаде.

– Ольга Владимировна сказала, что ты неделю назад прилетел.

– Кто это вообще?

– Классуха.

– А. Я забыл. Ну… – Я замялся. – Я был в наркодиспансере.

Ярик ухмыльнулся. Он казался мне теперь совсем другим, незнакомым. Волосы, крашенные в пепельно-серый, отросли, и теперь, когда он убирал челку с лица, чтобы затянуться, можно было увидеть темно-русый цвет на корнях. Раньше он просто был темно-русым и ни во что не красился. Еще и под глазами появились нездоровые припухшие круги, от чего Ярик производил болезненное впечатление.

– Что ты забыл в наркодиспансере? – спросил он.

– Курил траву в Канаде. Родителям это не понравилось.

– Серьезно? Просто из-за травы?

– Ага.

– Жестко.

Мы замолчали. Я переминался с ноги на ногу, не зная, могу ли уже уйти или по правилам общения с бывшими (есть такие правила?) должен спросить что-нибудь еще.

Решил спросить:

– А у тебя что нового?

– Мама умерла.

Уф. Я ненавидел такие новости: никогда не знаешь,как реагировать. Сказал самое заезженное, что только можно было:

– Соболезную.

Ярик отмахнулся, как будто для него это не имело значения.

– Почему вы вернулись?

Я неопределенно помотал головой.

– Долгая история. Родители расстались, брат чуть не умер…

– Стоп, родители расстались? – взволнованно переспросил Ярик, хотя, по-моему, «брат чуть не умер» звучало куда весомей.

– Да, расстались.

Сигарета в его руке замерла в воздухе, так и не долетев до рта.

– Нифига себе, – проговорил он.

А про брата так и не спросил. Меня это задело. Я сказал:

– Ладно, я пошел.

– Ага, давай, – задумчиво сказал он мне вслед.

Первым уроком был русский – как раз у Ольги Владимировны. Когда я вошел в кабинет, она тут же начала иронизировать надо мной при всех: «Что, Микита, не понравилось тебе в Канаде? Ну стоило ожидать, конечно, жить надо там, где родился. Как говорится: где родился, там и…» Ну и всё в таком духе. Я ей ничего не ответил, но постарался злобно зыркнуть, чтобы она заткнулась. Сработало.

Сел за последнюю парту первого ряда, а с соседней, той, что впереди стояла, обернулся Юра и сказал, что моя парта – для чмошников, лохов и пидорасов. Все-таки очень приятно почувствовать себя дома.

Ярик сел вместе со мной, и Юра, глядя на это, веско заключил:

– Я же говорил.

Куда больше меня волновала не социальная позиция этой парты, а то, что Ярик опять начал за мной таскаться. Неужели все повторяется?

– И как ты теперь? – шепнул он. Урок-то уже начался.

– Ты о чем?

– Ты общаешься со Львом?

– Конечно.

– Прикольно, – хмыкнул Ярик. – Как в обычных семьях.

Меня покоробили его слова. Я, нахмурившись, ответил:

– А у меня обычная семья.

– Извини.

Наш разговор прервался визгливым вскриком Ольги Владимировны.

– Что там за болтовня на последней парте? Может, всем расскажете?

Я грустно усмехнулся: да уж, очень хотелось бы всем рассказать.

К середине февраля Ванино пианино окончило свое путешествие через океан и снова вернулось домой. Лев тут же потерял к брату свое привычное равнодушие.