Онлайн книга «Окна во двор»
|
Отец переменился в лице – словно все черты лица заострились – и, дернув Ваню за руку, резко поднял на ноги и усадил за пианино. Ваня трепыхался от его грубых движений, как бумажная фигурка. Все ласковые, терпеливые и вкрадчивые интонации куда-то исчезли. Уже совсем другим, ледяным тоном Лев потребовал: – Играй. То, что помнишь, механически. Ваня отчаянно замотал головой: не буду. – Если ты сейчас не начнешь играть – ты больше никогда не будешь играть. Ваня холодно посмотрел ему в глаза. – Значит, отказываешься? – уточнил Лев. Ваня кивнул. – Больше никакой музыки? Никогда? Кивнул. – Хорошо. Так же, как усадил, он теперь сдернул его обратно и отвел в сторону от пианино. Сам на минуту скрылся в коридоре: я слышал, как скрипнула дверь кладовки, потом зашелестели пакеты, задвигались тяжелые коробки. Еще раз скрипнув дверью, папа закрыл кладовку и вернулся в гостиную. В руках у него был топор. Я встал с дивана от неожиданности. – Ты чего? Лев спокойно пояснил: – Если разрубить, проще будет выкинуть. Ваня, мигом сообразив, что сейчас будет, бросился к инструменту, закрывая его своим телом. – Не смей! – Ты же отказался от него, – напомнил Лев. – Нет! – заорал Ваня, и по глазам у него покатились слезы. – Не отказался! Не смей! В истерике он прижался к лакированному покрытию щекой, как к родному человеку. Лев устало попросил: – Отойди. – Нет! – Значит, будешь играть? – Не буду! – в слезах выкрикнул Ваня. – Почему? – Потому что у меня не получается! – Жаль, – искренне ответил Лев. – Я думал, ты настоящий музыкант. – Я настоящий музыкант! – Настоящие музыканты от призвания так просто не отказываются. Ваня нахмурился и резко отодвинулся от инструмента. Пианино грустно скрипнуло. Он тут же прильнул к нему обратно, заплакал: – Ну пожалуйста, не надо! Случилось то, что не могло не случиться. На все эти вопли вышел Слава и застал вот такую картину: Лев стоит с топором над Ваней, тот отчаянно орет, изредка поглядывая мокрыми глазами на меня, испуганно переминающегося в стороне. Капец, конечно, ситуация. Сглотнув, Слава очень серьезно спросил: – Что здесь происходит? Лев, повернувшись к нему, тоже оценил картину его глазами. Сразу принялся оправдываться: – Стоп, это все выглядит не так, как было на самом деле… – Зачем тебе топор? – перебил его Слава. – Это была воспитательная акция. – С топором? – Он не для детей, я… – Кажется, в какой-то момент Лев сам перестал понимать, как объяснить происходящее, – оборвав себя на полуслове, он замолчал. Тогда сказал Слава, очень спокойно: – Мне кажется, в последнее время твои воспитательные акции переходят все границы. Я их не понимаю. – Я думаю, ты необъективно их оцениваешь, – в тон ему ответил Лев. – А я думаю, что воспитание с применением насилия и топора объективно неприемлемо. Вот что я имел в виду, когда упоминал, что они стали забавно разговаривать. Все их претензии друг к другу теперь начинались с «Я», а не с «Ты». Слава, подойдя к пианино, отодвинул Льва в сторону и наклонился к Ване, мягко отцепляя его от инструмента. Что-то утешающе нашептав на ухо, он обнял сына, поставил на ноги и отправил умываться в ванную. Лев, скептически пронаблюдав за этой картиной, отошел в сторону и приставил топор к стене возле балкона. Когда он это сделал, мне стало спокойней – словно он выпустил оружие из рук. Я обессиленно бухнулся на диван. |