Книга Дни нашей жизни, страница 73 – Микита Франко

– Мики, у тебя что, кто-то умер?

А я подумал: «Да. Это я. Я умер».

Утром я проснулся потерянный, уставший, с опухшими от слез глазами. Совсем другой, не вчерашний. И, умываясь, копался дольше всех, будто пытался отмыться от вчерашнего дня.

Когда я проходил через толпу ребят из своего отряда, то почувствовал, как за руку меня схватила Лена. Она попыталась подозвать меня к себе, но я показал ей средний палец и одними губами ответил: «Иди на хуй».

В столовую я шел позади всех, очень медленно. Подвернулся местный кот – я отпнул его от себя. Он противно вскрикнул, а я злорадно улыбнулся.

Ближе к обеду я понял, что оставаться там не могу. Не мог я больше видеть ее лицо.

Позвонил родителям и попросил, чтобы меня забрали. Слава долго пытался выяснить, что случилось, потом заметил, что до конца смены всего пять дней. Я разозлился:

– Скажи спасибо, что я звоню и прошу меня забрать, а не сам бегу. Думаешь, я не могу отсюда уйти? Могу, но тогда нашу семью окончательно объявят неблагополучной и возьмут на контроль, будешь каждый день общаться с органами опеки и участковым. Так что лучше не доводите.

И бросил трубку.

Вожатым я сказал, что родители скоро за мной приедут, и начал собирать вещи. Тут ко мне и пристал Ярик.

– Ты что, домой? – спросил он испуганно.

– Как видишь, – буркнул я.

– Почему?

– Тебе какое дело?

Он стушевался, потому что такие ответы раньше мне были не свойственны. Но все равно переспросил:

– Что-то случилось? – Он вдруг придержал рукой мой рюкзак, в который я как попало, комкая и не складывая, запихивал свои вещи. – Мики, я с тобой.

Я выпрямился и повернулся к нему.

– Ярик… Ты что, гомик?

У него дыхание сбилось, как бывает, когда хочется заплакать. В тот момент остатки совести кольнули меня, но я мысленно их растоптал. И добил его:

– Оставайся, тут для тебя подходящая компания. С Леной можешь пообщаться.

На самом деле, по моим подсчетам, он должен был уже расплакаться. Он вообще казался человеком, который очень легко плачет или опускает руки: самый щуплый в классе, с длинными, какими-то девчачьими ресницами.

Но тогда он даже взгляда не опустил. И, глядя мне в глаза, произнес:

– Она вообще того не стоит.

– Чего? Твоего общения?

– Того, что ты сейчас делаешь.

– А что я делаю? Просто домой хочу.

– Ты озлобляешься.

И тогда я вспомнил один момент, связанный с Яриком.

Вспомнил, как в первом классе после уроковвсе ребята часто задерживались на игровой площадке. В тот день мы учились прыгать с качелей на ходу: кто дальше. И Ярик, самый маленький в классе, тоже решил попробовать прыгнуть. А я сказал ему по-доброму, даже с заботой: «Ты сломаешься». Он засмеялся в ответ.

А теперь я, выросший в однополой семье, смотрю ему в глаза и говорю: «Ты гомик». Откуда это взялось?

Я по-быстрому впихнул оставшиеся вещи в рюкзак, накинул его на плечи и попытался отодвинуть Ярика с дороги. Он не сдвинулся.

– Уйди! – раздраженно сказал я.

– Уйду, – вдруг ответил он. – Только ты сначала послушай. Послушай, а потом я уйду.

Я вопросительно посмотрел на него, давая понять, что готов слушать.

– В жизни есть главное и неглавное, – торопясь и будто бы волнуясь, заговорил Ярик. – Главное – это родители, друзья, ты сам, в конце концов. А какие-то случайные люди, предатели – это не главное. Ты из-за нее озлобиться на всех готов, а она того стоит?