Книга Смертная, страница 90 – Мария Сакрытина

– Она так похожа на великую госпожу, – продолжает Юнан. – Если бы не кровь, я бы не сомневался, что это богиня. Царь, наверное, тоже решил, что все это – игра Шамирам. Когда меня притащили в ее покои, я был уверен: меня ждет смерть. Разве не это великая госпожа делает с мужчинами? Я же не красив и не смогу ей понравиться. Значит, она вырвет мне сердце без всяких чар и положит в свою шкатулку. Я не сомневался в этом. Для чего ей оставлять в живых смертного, обещанного другому богу?

«Действительно – для чего? Уж конечно, не мои мольбы ее тронули, без сомнения», – думаю я. Но тут Юнан вздрагивает, и я принимаюсь целовать его снова.

– Фейха, ты меня выслушаешь? Я не усну, пока не расскажу. Мне всегда легче после разговора с тобой.

Мое сердце ликует. Я нужна ему! О Небо, я ему нужна!

Юнан рассказывает, как принял великую госпожу за жрицу. Как порезал ей руку. Я переглядываюсь с Гнусом, и тот разводит передними лапами: мол, сам ничего не понимаю. Потом – как великая госпожа назвалась смертной девой из другого мира. Быть может, госпожа Шамирам еще не вернула память? А быть может, все это – игра скучающей богини.

У Гнуса, как всегда, свое мнение:

– Да спятила ваша Шамирам! – злобно пищит он. – Иначе уже прибила бы его за непочтительность, и дело с концом.

А Юнан тихо добавляет:

– Кроме тебя, Фейха, она единственная, кто ко мне добр. Мне так ее жаль. Однако меня восхищает сила ее духа. Ей тяжело пришлось в этом ее мире, а здесь она угодила в игру богов. Но я решил, что сделаю все, чтобы облегчить ее ношу. Я стану ей самым верным слугой, самым преданным союзником. Бедная, бедная девочка… Но, Фейха, отчего же она так похожа на Шамирам? Разве такие совпадения случайны?

Я устраиваюсь у его ног и смотрю, как тает за горизонтом огненная колесница мятежного бога. Нет, любимый, не случайны. Она и есть великая богиня. Кто‐то из них – или господин Дзумудзи, или госпожа Шамирам – играет с нами. Или они оба. Но ты жив. И я готова омыть их ногипоцелуями лишь за это.

Утром следующего дня в Уруке идет дождь. Синее после рассвета небо затягивают тучи. Тихо, расслабленно урчит гром, заглушая птичий щебет и гул смертных с площади у храма. На горизонте сверкает молния, и тут же тугие струи принимаются стегать землю. Я наблюдаю, как дрожат листья и закрытые венчики цветов, как в распахнутых пастях золотых ягуаров на балконе собирается вода, а в лужах бурлят пузыри.

После такого дождя, когда солнце прорезает угомонившиеся тучи, всегда появляется радуга. Я парила бы сейчас в образе бестелесного духа, ветра, свободная и легкая, над облаками – сверху они ярко-белые и пушистые. Старый дух-туча, ворча, делал бы для меня барашков, и я бы летала за ними наперегонки с ветром. Пока еще ливень прольется – много времени до того, как нужно будет, сияя, цветной аркой раскинуться над городом.

Но сейчас я, как смертные, смотрю на дождь с земли – на цепи у спящей богини.

Великая госпожа вздыхает и, не открывая глаз, пинает покрывало. Тигриная шкура сползает с кровати, а госпожа Шамирам раскидывает руки и ноги в стороны. Ее льняное платье задралось до бедер, на подушке видны следы пота и слюны. Великая богиня похожа на обычную смертную, если не приглядываться.

Но даже я – дух, не мужчина – не могу отвести глаз: как красиво играет тусклый в ненастную погоду свет на ее жемчужной коже, как совершенны черты лица и привлекательна точеная фигура. Говорят, госпожа Шамирам – воплощенное желание. Неудивительно, что смертные мужчины готовы ради нее на все. Она смогла покорить даже колючего, нелюдимого Юнана. Наверное, хорошо, что царевич хотя бы не может ее видеть.