Книга Смертная, страница 89 – Мария Сакрытина

– А-а-а! – Это я не подумала. Значит, надо запретить. – Поняла. – И, осторожно освободив ладонь, переплетаю наши пальцы. – Спасибо, Юнан. Я, наверное, глупа, раз верю тебе, однако я тоже сделаю для тебя все, что в моих силах. Но если ты меня предашь, тебе будет стыдно!

Он усмехается.

– Ты очень мила, Хилина. Кажется, я скоро пожалею, что так откровенен с тобой. Служить тебе на ложе было бы честью.

– Слу… Эм, не, давай… все‐таки без этого. – Хорошо, что он не видит, потому что я наверняка покраснела.

– Теперь я верю, что ты невинна, – улыбается царевич. – И прости, что напугал тебя ранее.

– И во дворце обзывался, – капризно напоминаю я. – Все-все, забыли. Союз. – Я сжимаю его пальцы крепче, потом отпускаю. – Давай уже завтракать. Умираю с голоду!

Лииса

Мой любимый, ты жив! О, благодарение Небу!

– Фейха? – Царевич солнечно улыбается, когда я бросаюсь его обнимать. Конечно, он меня не видит, но как‐то, верно, чувствует.

Мне тепло рядом с ним. Как после дождя, когда лучи пробиваются сквозь тучи, когда на небе появляюсь я… Радуга. Теперь это другой дух.

Комнаты Юнана роскошны, у порога в ожидании замерли рабы. Они больше не смотрят брезгливо, а склоняют головы и готовы ловить каждое слово, лишь бы услужить прекрасному господину.

И все, начиная от жриц и заканчивая подметальщиком в саду, шепчутся, что госпожа Шамирам назвала имя нового возлюбленного. Мол, чем‐то все же хорош этот слепец, раз выбор великой богини пал на него.

Когда я это слышу, меня разрывает от ревности пополам с облегчением. Юнан в безопасности, с ним наконец‐то обращаются согласно титулу. Великая госпожа им заинтересовалась – разве могло быть иначе? Великой богине открыто неведомое простым смертным. Она, конечно, поняла, что Юнан достоин.

Сейчас великая госпожа спит – я проверила ее, когда очнулась. Страшно было, что цепь не даст отлучиться далеко, но этого не случилось. Юнана я нахожу быстро. Он сидит в кресле у окна, слушая, как шелестит листьями ветер в саду. В дорогих одеждах и украшениях он больше не кажется изможденным и отчаявшимся. Лучи закатного солнца омывают его лицо – разве может быть на свете что‐то прекраснее? Я жажду расспросить его о том, что случилось, но он меня не услышит. Что ж, довольно и объятий. Он жив – это главное.

– Ты нашла меня и здесь, Фейха, – шепчет Юнан еле слышно и довольно жмурится. – Я боялся, что ты больше не придешь. Что та птица украла тебя у меня.

«Я вернулась, я здесь, с тобой», – хочется сказать мне, но вместо этого я целую его умащенные благовониями руки. На запястьях блестят золотые браслеты с ягуаром, символом Шамирам. Юнан по очереди скользит по ним чуткими пальцами, изучая.

– Она сказала, что любит котят, – говорит царевич. – В ответ на мои слова о том, что Шамирам держала ягуаров и потому нам надо найти ей ручных. Рассмеялась, сказала, что все меняется и теперь богине больше по душе котята. Бедная девочка…

Развалившийся на роскошной кровати Гнус шипит:

– Нашел кого жалеть.

Я оборачиваюсь, но молчу. Гнус вырос. Сейчас он размером с собаку. Надеюсь, это значит, что Юнан чувствуетсебя лучше, ведь дух-защитник отражает состояние своего человека – так я слышала. Может, поэтому я потеряла сознание на площади? Великая госпожа боролась с господином Дзумудзи, она наверняка потратила много сил. А господин Дзумудзи назвал меня защитником великой госпожи. Иначе отчего? Духи не болеют, как смертные. Или мне об этом неизвестно.