Книга Шоколадница в Академии магии, страница 84 – Татьяна Коростышевская

– Конечно, конечно, – кивнул учитель. – Мадемуазель неплохо справилась с первым заданием и, хотя ее скудных знаний все еще недостаточно…

От затопившего меня невероятного счастья я ощутила головокружение.

– Второе, – перебил подчиненного Дюпере, – Картан, через час индивидуальный план означенной мадемуазель должен лежать передо мной составленным таким образом, чтоб у нее не оставалось ни минуты на самообразование.

Святой Партолон, способно ли живое существо вместить все пролитое на меня блаженство?

Ректор продолжал говорить:

– Рене, ваше руководство дознанием завершено, комиссия распускается. Информасьен, душа моя, позови ко мне ар-Рази и кого-нибудь из свободных артефакторов, а лучше двоих – мы будем творить новую запирающую печать для Дождевых врат. За работу! Не спите, Картан, составляйте расписание. Серж, идите в мой кабинет, проявите свое мастерство мудролога.

Решив, что мне самое время удалиться, я тихонько поднялась со стула, прижала к животу стопку конспектов, осмотрелась, ища листок черновика. Монсиньор его куда-то уронил? Нет, бумага все так же была в руках Дюпере.

– Виновник катастрофы найден? – спросил секретарь, несколько разочарованный потерей должности руководителя. – Это маг-разрушитель?

Я замерла, и не потому, что мне было любопытно, а оттого, что монсиньор расхохотался и расправил на столе мой черновик:

– Любуйтесь, господа. Мопетрю, ваше экспертное мнение?

Мнение мэтра написанию не подлежало ввиду его, мнения, абсолютного неприличия. Все присутствующие уставились на лист бумаги, на обведенную кружочком мудру – нелепую попытку глупенькой первогодки сотворить магию. На мои каракули!

– Ну, Катарина, – спросил ректор с весельем, от которого мне стало дурно, – объясните, как вам пришло это в голову?

– Что именно?

– Разбить печать Дождевых врат.

– Но я… не хотела…

Вся прожитая жизнь пронеслась перед глазами в один миг – тем более, что особо долгой она не была. Это конец, Катарина. Когда на площади Карломана тебя поведут на плаху, попытайся сохранять достоинство. Нет, погодите. Если меня собираются казнить, зачем мэтру Картану велелисоставить новое расписание?

– Святые покровители, – фыркнул Мопетрю, – хватит мучить девочку, господа. Неужели не понятно? Она всего лишь совместила два знака – «вода» и «рот». Вам хотелось пить, Катарина, правда? К сожалению, мудра «рот» может значить также «вход», либо «зачатие», либо «врата», и именно в этом последнем значении сыграла. Примитивные знаки составили простую форму, которая, в свою очередь, наполнилась чувством жажды.

– Простейшая физиологическая потребность, – пробормотал мэтр Картан, – они самые сильные.

– И отчего-то маги Заотара привыкли ими пренебрегать, увлекшись плетением магических кружев, – Монсиньор протянул мне мой черновик. – Сохраните его на память, мадемуазель Катарина.

– Меня не накажут?

– За что? Вы не собирались причинять вред, случившееся – недоработка защитных заклинаний. Скорее, вас нужно наградить. Двести баллов? Дайте ваш «зип».

– Простите? – пролепетала я.

– Свод законов и правил. Сейчас студенты его по-другому называют?

Я понятия не имела, протянула ректору книгу и сквозь клубящийся перед глазами туман смотрела, как монсиньор размашисто пишет: «Катарина Гаррель корпус филид двести баллов за обнаружение брешей в обороне академии».