Книга Шоколадница в Академии магии, страница 86 – Татьяна Коростышевская

Этачасть лекции, снабженная подробными иллюстрациями, которые по мановению руки мэтра возникали на белой стене аудитории, вызвала у меня тошноту.

К счастью, в распоряжении современных магов оставался весь обширный центр пирамиды с эстетическими удовольствиями, желанием победы и страстью. Страсть имелась в виду любовная. Учитель сообщил, что в ней предпочитает черпать силу большинство молодых людей, махнул рукой, вызывая на стене фривольную картинку. Аудитория угодливо захихикала, кто-то из мальчишек присвистнул. Меня опять затошнило.

Какой кошмар! Теперь поведение Виктора де Брюссо удивления у меня не вызывало. Он всего лишь собирался зачерпнуть немного силы. Как пчелка с цветка или пиявка из человеческого тела. Бррр… Для него это было просто и естественно. Интересно, что дает большее наполнение заклинания: поцелуйчики или разбитый нос? Может, месье де Брюссо еще остался в выигрыше?

– Отвратительная лекция, – сказала Натали, когда мы с сестренками Фабинет и Купидончиком, предпочитающим теперь держаться нашей компании, покидали аудиторию.

Марит закатила глаза:

– Особенно та гравюра, на которой пузатый господин отпиливал себе ногу.

Маргот поднесла к губам два пальца и сделала вид, что ее тошнит. Мы поморщились от неприятных воспоминаний.

– Боюсь, он будет теперь являться мне в кошмарах, – признался Эмери, – неся ногу в руке. Хотя, как он будет без нее ходить? Скакать на одной?

– А отвратительная сцена в будуаре? – подхватила Бордело. – Там, где месье без штанов запрыгивает на пышную малоодетую даму? Это же форменный ужас!

Она многозначительно обвела нас взглядом и после паузы закончила:

– Таких подвязок никто давно не носит!

Наш дружный хохот разнесся по коридорам Малахитовой башни.

Новое расписание, появившееся в моем «Своде» или, если угодно, «Зипе» (нет, так свод никто, кроме ректора, в академии не называл), оказалось довольно плотным. Там были почти все предметы первой оватской ступени, артефакторика и дополнительные занятия мудрической каллиграфией.

Мэтр Картан оказался не прав, предполагая, что общие предметы мне не пригодятся – они очень пригодились, еще как. Да, большинство того, о чем нам рассказывали учителя, мне было уже известно, но, во-первых, отнюдь не все, а во-вторых, посещение занятий первогодков позволило мне разжиться еще несколькими баллами. Нет-нет,я не лезла вперед с поднятой рукой, чтоб поражать своими знаниями, но отвечала, участвовала в обсуждениях и вела конспект, внося в него все, что могло потом пригодиться.

За ужином друзья устроили мне форменный допрос.

– Это что? – пухлый пальчик Эмери указывал на раскрытую страницу его «Свода». Какую такую брешь Катарина Гаррель обнаружила в обороне академии Заотар? Ты говорила, что побеседовала с ректором и что он пообещал добавить тебе предметов.

– В том числе.

– Слыхали? – присела за наш столик Жоржетт. – Филиду Брюссо какая-то из его пташечек сломала нос!

– Не до этого, – отмахнулась Натали от кузины. – Ну же, Кати?

Я вдохнула, открыла рот, чтоб признаться… Святой Партолон, с языка не сорвалось ни слова. И про месье Натана Реке – автора романчиков по два зу рассказать не получится? Увы, нет.

– Клятва Заотара, – вздохнул Купидон, – все, что произошло… и далее по тексту. Отбой, мадемуазели, в ближайшие лет пять мы с вами вряд ли узнаем, за что именно Катарине Гаррель отсыпал две сотни баллов сам монсиньор Дюпере. Всему свое время. Так что там с носом Виктора, Жоржетт?