Книга Фабрика воспоминаний, страница 65 – Клелия Ренуччи

И Джакомо охотно выполнил просьбу Орианы, получая от застегивания ее платья ничуть не меньшее удовольствие, чем от расстегивания.

Покинув воспоминания Джакомо, Габриэль подумал о совершенно реальной Саре, чья отповедь при последней встрече не выходила у него из головы. После той размолвки в садах Тюильри он получил приглашение на свадьбу ее отца и Аделаиды в начале следующего лета, но от самой Сары не было ни весточки. За годы знакомства Сара и Габриэль никогда не разлучались так надолго. Ему теперь не с кем было поделиться открытиями из биографии Орианы, и Габриэль сожалел об этом, впрочем отдавая себе отчет, что из его близких Сара меньше всего была бы рада их выслушивать.

Он набирал номер Сары, та сбрасывала, но потом наконец приняла звонок. Голос ее звучал сухо и раздраженно. После нескольких общих фраз Габриэль поинтересовался, почему в трубке так шумно. Выяснилось, что Сара и Антуан стоят у входа в Гран-Пале, где вот-вот начнется организованный домом «Сотбис» аукцион воспоминаний одного знаменитого кутюрье. Сара отвлеклась, отвечая на вопрос Антуана, и Габриэль не мог не отметить, что ее недовольная интонация вмиг сменилась на теплую и приветливую.

Габриэль тоже слышал об этом аукционе, а кто о нем не слышал? Новость облетела все газеты. Несмотря на четко выраженное в завещании усопшего указание провести его похороны без лишней шумихи, наследник модельера организовал сегодняшнее мероприятие, заявив в свое оправдание, что выставил на продажу лишь публичные воспоминания маэстро, а сокровенные оставил себе.

Габриэль не удивился тому, что Антуан купил билеты, но не мог понять, с какой стати Сара, ненавидевшая притворство, согласилась составить ему компанию, ибо чем еще был этот вечер, как не стопроцентным лицемерием? Он включил телевизор, все каналы крутили репортажи об аукционе, отдавая дань уважения памяти кутюрье. Актрисы, бывшие в свое время музами стилиста, беседовали со всевозможными экспертами, юристы указывали на нарушения прав интеллектуальной собственности покойного, модельеры произносили траурные речи… На сплит-мониторах показывали очередь на ступенях лестницы и аппаратуру систем безопасности, а в дуплексе делились воспоминаниями учитель модельера и его наставник из Академии изящных искусств. На экране мелькали кадры жизни покойного, его дома и демонстраций мод.

Происходило самое настоящее мифотворчество. На протяжении сорока лет кутюрье очаровывал публику, участвовал в общественной жизни, а нынче вечером, в нарушение его воли, часть его памяти должна была достаться тому, кто больше заплатит.

Габриэль сказал себе, что в этом царстве безумцев он далеко не самый яркий их представитель, ведь он всего-навсего фантазировал о романе с женщиной, которую никогда не встретит и которую любил лишь благодаря подсказкам, оставленным чужой памятью. «Мы состоим из материи наших мечтаний», — убеждал он себя, возвращаясь к воспоминаниям — единственному, что поддерживало в нем жизнь.

Джакомо позаботился о том, чтобы скрыть самые интимные моменты своих отношений с Орианой под слоями других воспоминаний, так что Габриэлю приходилось обращать внимание на каждую деталь, чтобы уловить временные изменения, а вместе с тем датировать воспоминания и глубже проникать в память мастера.