Книга Хранитель Моста влюбленных, страница 23 – Светлана Садырина

Хранителю к рассвету стало чуть лучше. Всю ночь Йося пересказывал ему сериалы про любовь, которые, как он выразился, закончились хэппи эндом. Направим на тебя поток вселенской любви, объяснил кот. Перед рассветом он очертил вокруг Хранителя подобранным розовым мелком огромное кривое сердце.

– Перерисовать бы, – скептично заметил он, сделав несколько шагов назад и оценив свои творческие способности. – Да так сойдет! Какое сердце – такая и любовь.

Он махнул лапой и велел:

– Сиди очерченный, а то сдуешься!

И побежал к себе, распевая по дороге:

– Муррр-муррр, лямуррр, коварная лямуррр. Коварная лямуррр, дери меня Амуррр. Лямуррр…

Встретившаяся ему возле светофора бабуля, которая ковыляла, опираясь на трость, пшикнула:

– Не блажи – люди спят!

– Ага, – буркнул ей вслед Йося, – только ведьмы шастают!

И бросился дальше, голося на всю улицу. Редкие прохожие оборачивались, глядя на дико орущего кота. Лапу что ли прищемил, предположил идущий ему навстречу пешеход. Но Йося, не обращая внимания на нелицеприятные реплики, самозабвенно предавался вокалу. Когда он пробегал мимо Сквера сибирских кошек, золотые изваяния задорно подхватили:

– Мурр-мурр-лямуррр!

– Мои! – гордо отметил Йося и пару минут дирижировал.

Вернувшись к бару, он потряс за плечо спящего на табурете Ваську. Тот спросонья захлопал подслеповатыми глазами.

– Васька, на посту спать нельзя! – отчитывал брат, запихивая его лапы в рукава пальто.

Он замотал на нем шарф, вернул на место очки и, вырвав из пасти сигаретку, начал ее смолить. Васька, кряхтя, стал неуклюже подпрыгивать, вытянув лапы вверх.

– На, – подвинул ему табурет Йося.

Он тоже забрался на него и, встав на цыпочки, подтолкнул брата к перекладине, на которой висела видеокамера. Глянув на нее, напомнил:

– Жвачку отлепи, слепыш!

И, выпустив последнее облачко табачного дыма, замер.

Лежа посередине нарисованного сердца, Хранитель не двигался. Мне бы в какое захолустье, с тоской думал он. И мостик попроще. Чтобы за сутки не больше десятка машин. А еще лучше – через канавку какую. Вонькую – чтобы ни одна душа не сунулась. Он мечтательно прикрыл веки. И повел носом, почуяв едва уловимый запах болотной тины.

Вздохнул – опять Руська, коза, воду баламутит. Запах стал более насыщенным. Неужто, встрепенулся Хранитель. И в этот же миг рядом с ним материализовался тощий высокий Болотник, уши-дудочки которого были покрыты илом. Вокруг головы – венок из вереска. Он осторожно огляделся и сиплым голосом спросил:

– Никто не вынюхивает?

Хранитель помотал головой, и Болотник снова исчез. А через несколько минут опять появился, но уже под руку с наряженной в розовый сарафан бабкой.

– Бусечка, – любовно просипел Болотник. – Только быстро!

Та закивала, тряся двойным подбородком, и бросилась обнимать Хранителя.

– Хранечка! Совсем испоханился, внуча!

– Зря ты, – тяжело вздохнул Хранитель. – Лиса землю носом роет – тебя ищет.

– Да худа ей, – беспечно отмахнулась бабка.

И, улыбаясь во весь беззубый рот, добавила, с любовью глянув на Болотника:

– Свистулечка тины и ила по дорохе накидал. Рыжая если и учует, след потеряет.

В подтверждение ее слов Болотник поводил возле них руками, и запах усилился.

– Баб, а баб, – вздохнул Хранитель. – Сдалась бы уже. Подумаешь – отправят в деревеньку. На природе поживешь, свежим воздухом вдоволь надышишься.