Книга Королева праха и боли, страница 58 – Лив Зандер

– Значит, он тоже почуял что-то неладное. – Ярин прикусил верхнюю губу. – Ну так что, мы согласны с тем, что это, а, Енош?

– Это Элрик. – Звук этого имени на краткий миг разжег во мне искру старого гнева, превратившуюся в огонь радости, но тут же угасший, утонув в парализующей печали. – Мое божественное дитя, пойманное в ловушку, живое, но не способное расти во чреве моей мертвой…

Я поддержал пошатнувшуюся жену, притянул ее к себе, чтобы она не рухнула на землю. В ушах зазвенело от ее воя, я едва удерживал ее, трясущуюся, тяжело обмякшую на моих руках.

– Мой малы-ы-ы-ыш, – ее пронзительный крик заметался среди желтых камней и впился мне в грудь, острой иглой войдя прямо в сердце. – О мой бог… О мой бог… А-а-а-а!

На ногах она уже не держалась, как я ни старался, как ни приказывал им, поэтому я подхватил ее на руки и прижал к груди.

– Ш-ш-ш…

Ее маленькие кулачки снова забарабанили по моей груди, но быстро упали, безвольно повиснув. Лицо ее исказилось от страшной боли, она плакала, рыдала без слез, и каждый ее всхлип костяным клинком вонзался мне меж ребер.

Мой помутневший взгляд метнулся к Ярину:

– Сделай что-нибудь!

– Тшш, тшш, шшш… – Он прижал ладони к ее вискам, приблизил шепчущие губы к ее уху: – Слушай мой голос…

Слова исчезли, сменившись каким-то неразборчивым гудящим бормотанием, но я ощутил, как напряженное тело Ады расслабилось, обмякло у меня в руках. Ее невидящий взгляд блуждал по сводчатому потолку. Всего секунда – и она затихла.

Я приказал ее легким сжиматься и расширяться, сосредоточившись на этом ровном ритме, чтобы она успокаивалась, а потом позволил ее векам сомкнуться. Вместе с Ярином мы поместили тело моей жены с привязанной душой в сумеречное состояние подавленного сознания, очень напоминающее сон.

– Ее душа в такой тоске, так надрывается, что я опасаюсь за свои узы. – В глазах Ярина блеснуло что-то сильно отличающееся от его обычного веселья, да и голос утратил привычную отрешенность, превратившись в низкое рычание. – Что ты наделал?

Желудок судорожно подпрыгнул.

С чего же начать?

Я сглотнул застрявший в горле комок, запутавшись в чувствах, с которыми мне так редко доводилось сталкиваться.

– Ну, в последний раз я выкопал ей могилу, опустил ее туда и велел трупам детей закидать яму землей.

– Братец, пытаясь завоевать расположение женщины, нужно дарить ей цветы, – Ярин отвернулся с ухмылкой и шлепнулся на кушетку, мановением руки сотворив напротив другую, – а не хоронить ее под ними.

Мучительная тоска скрутила мне внутренности.

Каждый вдох обжигал легкие, опалял, поджаривал, обугливал, добираясь до самого сердца, которого, по моим утверждениям, у меня не было, – только вот сейчас оно вновь истекало кровью. И кару эту я принимал с радостью, потому что ничего иного не заслуживал.

Так я и стоял – пристыженный бог, погруженный в молчание, снедаемый чувством вины и крайним презрением к себе самому. Ох, как же я обидел свою жену. Моя маленькая не лгала. Она действительно пыталась вернуться ко мне, а я – что я наделал?..

Что?

Я оттолкнул ее. Наказал за предательство, которого она не совершала, причинил ей мучительную боль. Трижды. Трижды она теряла ребенка, которого так хотела. Первый раз – от клинка, второй – от моей слепоты, а теперь вот – от правды.

И я тоже потерял его.