Книга Чернила и кровь, страница 197 – Мэй

Николас отмахнулся:

– Да ладно тебе, быстренько туда и обратно.

Из непривычно пустого во время занятий коридора Академии они свернули в галерею. По одной стороне шла глухая стена с несколькими картинами, по другой широкие незастеклённые окна впускали много света даже в этот хмурый день. Николас поёжился, пробормотав что-то вроде «бычьи кишки», лёгкая рубаха продувалась всеми ветрами. Айден мазнул взглядом по скованному первыми заморозками саду.

Байрон начал дрожать сильнее, но внезапно остановился посреди галереи.

– Да идем же! – с раздражением подтолкнул его Николас. – Я не собираюсь тут мёрзнуть, тем более из-за тебя!

– Мне нужно поговорить с вами.

– Может, сначала до лазарета дойдём, а? Там хоть тепло.

– Здесь. Сейчас.

С видимой неохотой Николас повернулся к Байрону, скрестив руки на груди. Зрачки Байрона казались большими, и карие глаза выделялись на бледном лице. Выглядел он паршиво и точно не походил на того самоуверенного юнца, каким был в начале года. И тем более на расчётливого типа из дневника. Айден подумал, что он, наверное, не очень хороший человек, но Байрону ничуть не сочувствовал. А не надо было вести себя как придурок.

У него был выбор. С самого начала он мог попросту не соглашаться на просьбы семьи. Ведь в конечном счёте и от них признания не получил, и с Николасом рассорился. И это уводило его дальше и дальше по выбранной дорожке, от которой он сам не мог отказаться. Которая в итоге привела к Празднику рябины и озеру. К сырой магии, которую он направил против Николаса, хотя единственным, кто был виноват в его бедах, был он сам.

И он получил за это. По полной, насколько мог судить Айден. И считал это справедливым.

Поэтому откровения Байрона не особо интересовали Айдена. Он и так знал о нем больше, чем о любом другом студенте Академии. Но потом Байрон сказал то, что мгновенно привлекло внимание и Айдена, и Николаса.

– Я был на крыше в ночь смерти Конрада.

Подавшись вперёд, Николас ухватил его за плечо:

– Ты – что?

Но Байрон смотрел только на Айдена. Который заледенел внутри, услышав эти слова. Внешне он даже не пошевелился, но замер насторожённо. Его голос звучал ровно:

– Ты видел, кто убил Конрада?

– Нет. Кто-то из сокурсников. Только они там были.

– А ты что делал?

– Меня попросили подсыпать в их пунш зелье с ведьмиными шляпками. Много. Оно и отшибло память.

Пунш, который все они пили. Так что потом не могли толком вспомнить, что происходило на крыше. Что ж, Айден думал о хитрых схемах с воздействием магии, но всё оказалось гораздо проще. Пузырёк нужного запретного зелья, крепко замешенного на ягодах. Айден помнил, как его мутило от дряни даже попроще, а глаза на стенах наверняка ещё привидятся в кошмарах. Неудивительно, что студенты на той крыше не могли потом ничего рассказать.

Никаких хитроумных схем. Всего лишь один придурок, который подлил зелье. Помог кому-то с курса Конрада убить его, свалив потом всё случайность.

Тени Айдена сгустились около пола. Забились в сжатых кулаках. Он как принц имеет право вынести смертный приговор и тут же его исполнить магией императорской семьи.

Но они ещё не выяснили всего.

– Кто попросил? – негромко уточнил Николас. – Байрон, кто попросил тебя сделать это?

Кто хотел смерти наследного принца или хотя бы точно знал о том, что она может последовать? Айден ожидал, что сейчас Байрон назовёт имя сокурсника Конрада, но тот растерянно молчал, и тогда Айден понял, кого боится Байрон. Кого не хочет сдавать.