Книга Сильверсмит, страница 213 – Л. Дж. Кларен

Я снова закрыла лицо ладонями, сосредоточилась на тяжести, удерживающей мои ноги на полу.

— Где он? — спросила я.

— Не знаю, — ответил Даймонд.

— Он вернется?

— Не может, — он сжал мое предплечье. — Ему нужно найти способ разорвать клятву. Пока он не сделает этого — ты не в безопасности.

Слезы наполнили глаза, смягчая жжение, но я быстро вытерла их рукавами своего слишком большого свитера и выпрямилась. Больше никаких слез. Я не могла себе их позволить. Мне нужно быть сильной для себя, для своего народа… даже для него.

— Ты не слаба, если плачешь из-за него, — тихо сказал Даймонд, отпуская мой рукав и беря мою ладонь. Видимо, война на лице выдавала меня с головой. — Боги знают, он пролил слез за тебя больше, чем можно вообразить за четыре века.

Мой затуманенный взгляд упал на письмо.

Четыреста лет.

Минимум, что я могла сделать, — прочесть его.

Даймонд обнял меня, не вставая со своего места, и крепко прижал.

— Хочешь, я останусь?

Я покачала головой, не отрывая взгляда от бумаги.

— Нет. Я должна прочесть его одна.

Он мягко сжал меня еще раз и повернулся к двери. Я слушала тяжелые шаги его сапог и…

— Даймонд? — выдохнула я поспешно.

Он обернулся, рука все еще была на дверной ручке.

Я сглотнула.

— Ты бы простил его? За все, что он сделал?

Его губы вытянулись в тонкую линию, потом изогнулись в знакомую, понимающую улыбку.

— Я уже простил, — Увидев мой нахмуренный взгляд, он пояснил: — Мои родители… потомки дяди Смита по материнской линии… были шпионами у Уинтерсонов. Они пытались внедриться в отряд Инсидионов и были раскрыты. Им удалось сбежать, но Молохай дал Смиту приказ найти их и убить. Мне было десять лет. Он позаботился, чтобы я не увидел самого… — он осекся, — этого. После того, как он убил их, он нашел для меня семью в Товике. Когда мне исполнилось восемнадцать, он купил мне трактир. С тех пор он присматривал за мной.

Грусть блеснула в теплых карих глазах друга.

— У него никогда не было семьи без тебя. А мои родители… он ведь знал их. Они были его друзьями.

Меня скрутило изнутри от тошноты, горя, чего-то, что невозможно назвать. Его друзья. Он был вынужден убить своих друзей. И если Даймонд смог простить его за то, что тот убил его родителей, когда ему было всего десять…

Я содрогнулась.

Я подумала о своих друзьях — Джемме, Эзре, Финне, Казе, Даймонде. Если бы я потеряла контроль над телом, если бы меня заставили убить их — видеть это своими глазами, осознавая ужас, но не иметь сил остановить себя… как бы я жила после этого? Как он вообще пережил этот кошмар, который назывался жизнью?

Я глубоко вдохнула, вспоминая, что он сам мне сказал:

«Держусь за первое хорошее, что приходит на ум. В последнее время — это ты. Невредимая, в тепле, накормленная, счастливая. И ты, Элла… Ты вытаскиваешь меня из моих кошмаров и возвращаешь обратно во сны.»

Воздух. Мне нужен был воздух.

Я схватила письмо и вылетела за дверь. Верная Шира — за мной.

Я огляделась, но Даймонда уже не было рядом. Видимо, он заранее понял, что мне потребуется одиночество и свежий воздух, чтобы выдержать то, что я собиралась прочесть.

Я развернула письмо и постаралась выровнять дыхание.

Ариэлла,

Нет большей истины в моем существовании, чем моя любовь к тебе. Ты — лучшая часть меня.

Пожалуйста, борись. Не ради меня, не ради них — ради себя. Борись за жизнь, которую хочешь, а не за ту, в которую Симеон тебя загнал.